Ход истории определяется не сражениями, не осадами или захватами территорий, но действиями отдельных людей. Самое сильное государство, самая большая армия – это, в сущности, совокупность людей. Их решения, их страсти, их глупость, их мечты – вот что определяет будущее. Если история и учит нас чему-то, так только тому, что слишком часто судьба армий, городов, целых государств зависит от действий одного-единственного человека. В ужасный момент неопределенности решение этого человека, хорошее или плохое, правильное или неправильное, большое или маленькое, может невольно изменить мир.
Но история может быть довольно небрежна. Нам не дано знать заранее, кто этот человек, где он находится и какое решение он примет.
Этого почти достаточно, чтобы заставить меня поверить в Судьбу.
Из записок Гая Примуса, Первого консула Алеры
– Ну пожалуйста, Тави, – упрашивала девушка в предрассветных сумерках у двери кухни. – Всего лишь одна маленькая просьба.
– Ну, не знаю… – замялся мальчик. – Так много дел.
Она наклонилась, и он почувствовал, как к нему прижалось ее стройное тело – мягкое, восхитительно пахнущее цветами. Она прильнула губами к его щеке и шепнула ему на ухо:
– Я буду очень, очень признательна.
– Я… – пробормотал мальчик, – я не знаю, гм…
Она еще раз поцеловала его в щеку:
– Ну пожалуйста!
Сердце его забилось еще быстрее, а ноги сделались ватными.
– Ладно. Так и быть.
Амара сидела на покачивающейся спине старого самца-гарганта, в который раз обдумывая свой план. Утреннее солнце рассеивало туман и согревало ее. За спиной скрипели колеса тяжело груженной повозки. Невольничий ошейник начал уже натирать кожу, и она твердо решила перед следующим заданием поносить его несколько дней, чтобы привыкнуть.
Если, конечно, останется жива после этого.
Зловещий холодок пробежал по ее спине, и Амара нервно передернула плечами. Она сделала глубокий вдох, выдох и зажмурилась на мгновение, выбрасывая из головы все, кроме непосредственных ощущений: теплого солнца на лице, покачивания спины гарганта, скрипа тележных колес.
– Волнуешься? – спросил мужчина, шагавший рядом с гаргантом.
В его руке был зажат жезл, но за все время путешествия он ни разу не поднял его. Ему удавалось править этой скотиной, пользуясь одним только поводом, хотя его голова едва доставала до поросшего бурой шерстью бедра старого гарганта. Мужчина был одет как простой торговец: коричневые облегающие штаны, крепкие кожаные сандалии и теплая темно-зеленая куртка поверх домотканой рубахи. Длинная накидка – тоже зеленая, лишенная какого-либо орнамента – была перекинута через плечо, ибо день становился все теплее.
– Нет, – соврала Амара. Она открыла глаза и смотрела прямо перед собой.
– Лгунишка. План не совсем уж глупый – может, и сработает.
Амара опасливо покосилась на своего наставника:
– Но у вас есть предложения?
– По части твоего выпускного экзамена? – спросил Фиделиас. – Клянусь вóронами, нет. Я и в мыслях этого не имел. Это обесценило бы твое выступление.
Амара облизнула пересохшие губы:
– Но как вам кажется, есть что-то, что мне стоит знать?
Фиделиас одарил ее совершенно простодушным взглядом:
– У меня есть пара вопросов.
– Вопросы! – фыркнула Амара. – Мы будем на месте через несколько минут.
– Я могу задать их тебе сразу по прибытии, если хочешь.
– Не будь вы моим патрицерусом, я сочла бы вас совсем невыносимым.
– Приятно слышать такое от тебя, – парировал Фиделиас. – Со времен первого семестра в Академии ты заметно изменилась. Тогда тебя ужасно потрясло, что курсоры не только доставляют почту.
– Вы так любите рассказывать эту историю, хоть и знаете, что я ее терпеть не могу.
– Нет, – ухмыльнулся Фиделиас. – Я так люблю рассказывать ее потому, что знаю, что ты ее терпеть не можешь.
Она ехидно посмотрела на него сверху вниз:
– Потому, наверное, легат-курсор и продолжает посылать вас на задания.
– Это плата за мое обаяние, – согласился Фиделиас. – Ладно, вернемся к делу. Первая моя забота…
– Вопрос, – поправила его Амара.
– Вопрос, – кивнул он. – Это наша легенда.
– Что за вопрос? Армиям нужно железо. Вы промышляющий рудой контрабандист, а я ваша рабыня. Вы прослышали, что где-то здесь есть рынок, и поехали посмотреть, не удастся ли тут подзаработать.
– Ага, – сказал Фиделиас. – И что я скажу им, если меня спросят, где я взял руду? Она, знаешь ли, на дороге не валяется.
