Пробежка была идеальной, пока брат не сказал, что Жюстина беременна.
Эта новость вытряхнула меня из зоны душевного комфорта, и я вдруг почувствовал жжение в ногах и понял, что дышится все труднее. Выбившись из ритма, я понемногу сбавил темп до прогулочной ходьбы. В предрассветной июльской синеве Монтроуз-Бич выглядел заброшенным и одичалым. Дневная жара еще не навалилась на город. Ради этого я и встал ни свет ни заря.
Томас тоже замедлил бег, и вскоре мы шагали бок о бок. Подобно мне, сегодня он надел старую футболку, тренировочные штаны и кеды, а темные волосы собрал в конский хвост. Брат у меня из тех красавчиков, при виде которых люди начинают озираться в поисках скрытой камеры.
А еще он вампир.
– Так, – сказал я. – Позволь-ка прояснить ситуацию. Утром ты заехал за мной, мы примчались к озеру, пробежали шесть миль по песку, и никто не произнес ни слова. Во всем городе царит тишина. По-моему, мы даже машин по дороге не встретили.
– И что?
– Зачем ты взял и все испортил? – хмуро спросил я.
Томас дернул уголком рта:
– Ну прости, старик Хемингуэй, что я вклинился между тобой и морем.
Впечатленный такой поэтикой, я промычал что-то нечленораздельное. В любом случае мы уже закончили последний круг и почти вернулись к парковке. Я встал, повернулся к воде, сделал глубокий вдох и сердито поправил давивший на плечо жилет-утяжелитель.
Темно-синее небо вдали над озером понемногу светлело. Скоро встанет солнце.
– Уверен? – спросил я.
– Абсолютно.
Я покосился на него. Образцово-симметричное лицо Томаса выглядело донельзя напряженным. Его глаза, иной раз голубые, но обычно серые, приобрели задумчиво-серебристый оттенок. Знакомая картина. Это давал о себе знать Голод.
– Как это получилось? – спросил я.
Он взглянул на меня, не поворачивая головы, и приподнял брови.
– Тебе что, не рассказывали, как это получается?
Я поморщился.
– Я имею в виду, разве ты не предохранялся?
– Предохранялся, – ответил Томас. – Кроме того, мы, вампиры, почти бесплодны. Но, как бы то ни было, Жюстина забеременела.
– И что теперь?
– Что и всегда. Вот только следующие семь с половиной месяцев Голод ребенка будет непрерывно высасывать из нее жизненную энергию.
– Это опасно? – Я внимательно посмотрел на Томаса.
Тот нервно сглотнул:
– Если верить семейной статистике, чуть больше половины беременных умирают родами или вскоре после них.
– Адские погремушки… – пробормотал я и уставился на воду.
Синева постепенно сменилась голубизной, а затем первыми проблесками золота. Вокруг пробуждался Чикаго. Гул на автострадах помаленьку усиливался, а птицы в заповеднике за пляжем затянули утреннюю распевку.
– Даже не знаю, что делать, – признался Томас. – Если потеряю ее…
Он умолк, поскольку продолжать не было необходимости. В этой недосказанности заключалась вселенская боль.
– Справишься, – пообещал я. – К тому же я помогу.
– Ты? – На мгновение его профиль озарила легкая улыбка.
– Смею напомнить, что я уже почти два месяца работаю папой на полную ставку. И Мэгги жива-здорова. Отсюда следует, что у меня невероятно развиты родительские навыки.
– Точно. Но… – Улыбка померкла. – Гарри…
– Не загоняйся. – Я положил руку ему на плечо. – Незачем выдумывать себе неприятности. Кругом великое множество реальных проблем, и они сами тебя найдут. Без нашей заботы Жюстине не обойтись. Поэтому сделаем все, что придется.
Пару секунд он молча смотрел на меня, а затем ответил единственным кивком.
– Ты, главное, про себя не забывай, – продолжил я. – На тот случай, если понадобится твоя помощь.
– Я в норме, – отмахнулся он.
– По виду не скажешь.
Он судорожно дернул головой и прожег меня свирепым взглядом. Его лицо изменилось, да и сам он стал похож не на человека, а на памятник, высеченный из мрамора. Мрамора, пропитанного лютой злобой. У меня непроизвольно напряглись плечи – ведь я знал, что рядом стоит весьма опасное существо.
Взгляд у него, повторюсь, был свирепый, но направленный снизу вверх. Томас старше меня, но росту в нем примерно шесть футов, а у меня без дюйма семь. Обычно я, глядя на него, чувствую превосходство, но сегодня оно оказалось не таким доминирующим, поскольку мы находились на песчаном берегу и меня угораздило остановиться в ямке.
– Перестань, Гарри, – сказал он с прохладным спокойствием.
– А если не перестану? По уху мне заедешь?
Он сдвинул брови.
– Только не забудь, что теперь я Зимний Рыцарь, само воплощение капитана Уинтерса[1], – напомнил я, – поэтому, возможно, все закончится не так, как ты планируешь.
– Хватит уже, – презрительно усмехнулся он. – Я могу связать тебя по рукам и ногам. Твоими же кишками.
Я покосился на него и осторожно предупредил:
– Если не придешь в себя и не станешь похож на нормального человека, скоро выясним, кто прав.
Он нахмурился пуще прежнего, вконец помрачнел и хотел было ответить, но я незамедлительно продолжил:
