Щелчок фотоаппарата, как удар мышеловки.
Полуулыбка в ловушке флэш-карты.
Мышь, позвоночник, перебит.
Попытка изобразить Джоконду. В капкане.
Зверек дернулся и затих.
– Отлично!
Джонни стоит у фотоаппарата и, кажется, улыбается. Лампы слепят глаза. Ярославна прикрывает глаза рукой. И всё?
Часть 1
Студия маленькая, но не жарко. Вообще-то, он Гера. Но для всех – Джонни. Джонни ему подходит больше Геры. Друзья прозвали, в школе ещё. Самому нравится. Он так и представляется:
– Джонни.
Водителю такси или учителю физики зваться «Джонни» нелепо. Но, Джонни-фотограф очень даже лепо. Тем более, фотограф глянцевого журнала. Правда, Джонни публикуется не только в глянце. Где платят, там и публикуется. Джонни – фрилансер, свободный художник, вольный стрелок. С Джонни общаться легко. Задания выполняет быстро, дарит редакторшам ерунду всякую. Джонни любят. Ему всего тридцатник.
Бывают совсем неинтересные заказы. Интересные, как этот, редкость: неглянцевый мегаполис, лица города. Юные и отжившие своё веером времени на журнальный разворот.
Джонни нравится бродить по городу. К концу дня флэшка под завязку. Личный фотобанк всегда в помощь. Джонни уверен, он наберет «Лица мегаполиса» в своём архиве. Лица набираются, но в единый репортаж не выстраиваются. Простецкое, на первый взгляд задание оказывается не таким уж и простецким.
Чем проще задача, тем более точного решения требует.
***
Мегаполис как пресс, как туча, огромная, тяжелая. Опускаясь на город, она давит под собой всё. Разнородный металл спрессовывается в единую железную массу. Мегаполис уничтожает индивидуальность. Лица, самобытные с рождения, старятся по общему лекалу, морщины незнакомых между собой людей разлетаются по единому вектору. Джонни встал из-за компьютера и подошёл к окну.
Чудовище не так уж и чудовищно, когда на него светит солнце.
Крыши старого города в прошлогодних красках, заржавленных зимой, но ещё разных и радостных. А ведь они, крыши, замешаны во множестве преступлений. Покрывая убийц, грабителей, насильников, они давно превратились в соучастников злодеяний, за которые никогда не понесут ответа. Если их и лишают жизни, то за другое, за прогнившие перекрытия, провалившийся фундамент, разъехавшиеся стены. Но, это для периферийных строений.
Каменный генофонд исторического центра избежал расплаты, будто рыцарскими доспехами, прикрывшись мемориальными досками. Он защищен привилегиями туристического квартала, из которого ещё никому не удалось ускользнуть.
Джонни с фотоаппаратом отличается от туристов беззаботной походкой в будни. Он сканирует жизнь взглядом и фиксирует фотиком. Туристы щёлкают всё подряд. И теплее одеты.
Он идет прямо, всматривается в лица, но его прямая крива: навстречу одни гримасы. Концепция не выстраивается.
Заказал кофе, набрал номер.
– Кэрол!
***
У Джонни музыкальный слух и тонкая организация. «Кэрол» – фальшь. Но, Люся на Люсю не отзывается. Или молчит или звонок сбрасывает.
– Ненавижу! Не имя, а половой орган.
– Но, почему Кэрол, не Ада или Рая.
– Ты – Джонни, почему мне не быть Кэрол?
– Цирк уродов.
– Значит, Джонни – ок, а Кэрол – цирк уродов. Где логика, Джонни?
Кэрол пишет статьи в журналы разной тематики.
Читательницам изданий о женской красоте дает советы, как стать красивой. В медицинских журналах делится секретами женского здоровья. Любительницам активного образа жизни рекомендует фитнес-комплексы. Диетичек учит диетам. Кэрол даже в автомобильных журналах печатается под псевдонимом Борис Вакуленко.
Как правило, человек имеет одну работу, но свободного времени у него нет. С Кэрол всё наоборот. Статьи она строчит, от компа не отрываясь, но при этом всегда свободна и примчится по первому звонку. Она снимает квартиру в центре, пятнадцать минут – и материализация. Вот уж, кого не приходится ждать никогда. Может показаться, что Кэрол вообще не работает. Кэрол считает Джонни своим лучшим другом. И, почти собственностью.
– Кэрол. Помоги!
***
Джонни любит утреннюю прохладу этого полутемного кафе и яркое летнее солнце за его окнами. Там спешат. Здесь полумрак и полусонный бармен.
– Привет, Джонни, – улыбается бармен.
Его зовут Денис. Учится на юриста, заочно. Сегодня Денис напоминает раненого марала, заторможен и прихрамывает. Из-под мятого лица выглядывает побитый взгляд. Денис принес кофе и подсел к Джонни.
– Спал два часа потому что, – поясняет Денис.
– Я бы на твоем месте сутками спал. Спал и трахался, – Денис знает, что рабочее время Джонни равняется свободному.
– Планы на вечер?
***
Кэрол ворвалась в кафе в ритме утреннего города, заполнив развешанные на стенах зеркала всеми своими проекциями. От быстроты движения, полы её платья разлетелись, а волосы оголили уши. Стаей стервятников Кэрол слетелась с зеркальных стен за столик Джонни, согнав раненого марала.
– Дэн, американо. Приветик, Джонни!
Свою идею Джонни формулирует так: каждый человек пусть раз в жизни, но обязательно пережил потрясение. Хотя бы раз в жизни, каждый оказывался на грани смерти и выживал чудом. В каждом затаилась тоска, ведь любой человек есть кладбище нереализованных идей, остров погибших затей, сонм неопыленных страстей. И страх! Страх как вирус, активируется ночными кошмарами, а с первыми петухами впадает в дрему.
