В те уже далёкие от нас годы, когда Россия только-только вынырнула из лихих девяностых, оставив там свой социализм и державную мощь, жители её, наспех, как в петровские времена, переодевшись в западные одежды и начинив свои головы соответствующими ценностями, почувствовали неодолимую тягу к знаниям – даже те, кто никогда её не чувствовали.
И юные выпускники школ, и активные, в самом расцвете сил, производственники, и поседевшие на службе ветераны, не позаботившиеся вовремя о приобретении высшего образования, но сами выучившие не одного доброго специалиста, пошли сдавать вступительные экзамены в институты. Желавших пополнить багаж знаний было так много, что городские вузы не могли справиться с их потоком и были вынуждены открывать свои филиалы в самых маленьких городах и весях области.
Огромный вклад в повышение образовательного уровня населения вносили администрации различных уровней, специфическими методами подстрекая страсть людей к учёбе и предоставляя под учебный процесс помещения, кое-где даже со столами и стульями.
Филиалы известных институтов, для солидности переименованных в академии и университеты, открылись и в далёком Райцентре1, затерявшемся где-то против неба на земле между северными морями и южными горами.
Кто же больше всех обрадовался этим событиям? – Нет, дорогой читатель, ты ни за что не угадаешь! Может ты думаешь, что самой счастливой почувствовала себя немолодая бухгалтерша ПТПО2 Маргарита Яковлевна, ошалевшая от пьянства мужа, домашнего хозяйства и злых соседей, готовая трудиться до пенсии и, сколько бог даст, после неё, чтобы по-прежнему доставлять семье непутёвого сына «небольшое денежное удовольствие»? – Нет, дорогой читатель! Когда председатель правления вызвал её и сказал, что она не соответствует требованиям и посоветовал получить высшее образование на открывшемся в актовом зале районной администрации факультете экономики, менеджмента и прогрессивных технологий известного всей стране университета, небо ей показалось с овчинку. Когда же она ознакомилась с программой («Гидравлика», «Теория машин и механизмов», «Сопромат», «Начертательная геометрия»), её прямо на рабочем месте хватила небольшая кондрашка, к счастью, через четверть часа завершившаяся полным выздоровлением и скромным перекусом из трёх скибочек3 хлеба, ста пятидесяти граммов домашнего сала с горчичкой и двух стаканов горячего чаю с сахаром.
А может ты думаешь, что в восторг от возможности повысить свой образовательный уровень со среднего до наивысшего пришёл начальник автотранспортного предприятия Никита Семёнович Низогор, валившийся по вечерам с ног от усталости? – Увы, и он не обрадовался, так как зимняя сессия приходилась на время, когда он привык азартно гоняться по первому снегу за длинноухими зайцами.
В выигрыше (кроме вузов и местных властей) оказался только Василий Герардович Овсянкин, проживавший в трёх километрах от Райцентра в испускавшем дух бывшем совхозе-миллионере.
Думаю, прежде всего надо описать наружность нашего героя. В две тысячи четвёртом году, с которого мы начнём свой рассказ, ему исполнилось сорок восемь лет, он был невысок, но не мал, толст, но не очень; лицо имел полное, глаза тёмно-карие; щеки бритые, волосы на круглой голове носил чёрные, густые, курчавые и буйные, как тугайный лес, но на макушке среди тёмных зарослей имелась круглая, как по циркулю, голая поляна, похожая на посадочные площадки, какие обыкновенно оставляют после себя прилетающие к нам инопланетяне4.
Отец его, Герард Ипполитович, вступая в конце тридцатых годов во Всесоюзную Коммунистическую партию (большевиков), написал в анкете, что он выходец из бедной крестьянской семьи. Эта невинная, но, как мы сейчас знаем, довольно опасная проделка замечательно удалась и позволила ему занимать маленькие, но сытные должности во многих уютных организациях. Всю жизнь он чем-нибудь руководил: райпотребсоюзом, управлениями химизации и механизации, дорожно-эксплуатационным и дорожно-строительным управлениями, а закончил свой трудовой путь на должности парторга самого крупного в районе совхоза – того самого, в котором до сих пор живёт его сын.
Механизаторы и животноводы этого сельхозпредприятия, завистливые от природы, говорили о своём парторге: «Хорошо Ипполитычу – рот закрыл, и рабочее место убрано!» Впрочем, он был человек не злой, не заносчивый и образом жизни почти не отличался от односельчан.
Сын его был очень умён, окончил сельскохозяйственный институт с красным дипломом, и отец сразу пристроил его на должность главного экономиста совхоза. Но ум Василия Герардовича был какой-то непрактичный. Он всё знал теоретически, о всех, даже глобальных проблемах, рассуждал горячо и здраво в духе нового времени и журнала «Огонёк», но у него никак не получалось пристегнуть теорию к практике. И то, что было хорошо теоретически, на деле оборачивалось конфузом. В совхозе с его подачи первыми в районе внедрили бригадный, а чуть позже арендный подряды, а на самом излёте социалистического хозяйствования он предложил, чтобы за все производимые в совхозе работы заказчики расплачивались чеками. Например, токарь, выточив трактористу болт, получал от него чек и видел, сколько денег он заработал себе и мастерской. Задумка была замечательная, приведшая всех в восторг, так как до самых туманных небес теории и практики управления повышала вожделенную в тот исторический момент материальную заинтересованность. Но когда она стала осуществляться практически, все работы встали колом, потому что совхозные работники тем только и занимались, что выписывали друг другу чеки, и на остальное просто не оставалось времени.
