Майя
Платон сделал себе какую-то новую пластику. Сложно сказать, что именно он изменил – но его глуповатое лошадиное лицо обрело своеобразный шарм. Крупный нос, который раньше казался каким-то непонятным баклажаном, теперь приобрел хищные благородные черты. Большой и вечно улыбающийся рот после пластики, кажется, стал тонкогубым и сардонически кривился. Шальные глаза Платона раньше всегда смотрели мимо собеседника, куда-то в пол, что меня неимоверно раздражало. Взгляд бегал туда-сюда, но никогда не встречался со взглядом его визави. Всегда было ощущение, что он высматривает какой-нибудь канализационный люк за твоей спиной. А ты с ним пытаешься в этот момент общаться. В общем, бесит анлимитед. Так вот, теперь его взгляд, как и прежде, был направлен куда-то вниз мне за спину. Но глаза заволокло таинственной дымкой, которой раньше не было. Казалось, тайны мироздания, начертанные невидимыми иероглифами на земле где-то позади меня, открылись этому проницательному взору, и в настоящий момент его обладатель занят чтением этих иероглифов, и вот-вот откроет мне свою тайну.
Видимо, для того чтобы подчеркнуть мистическую загадочность своего существа, Платон вывесил над головой соответствующий статус:
«Enigma…»
Я поморщился.
– Убери ты эту дрянь, прошу тебя.
Взгляд Платона дернулся в направлении моего темечка.
– А ты что, без статуса пойдешь?
Все-таки гоглосы несовершенный инструмент. Сколько угодно можно менять свою внешность, но ум, как ни старайся, в дополненной реальности не увеличишь.
– Ну какой статус? Мы что, дети что ли? Сотри эту пошлость, иначе я не пойду с тобой никуда.
Платон смахнул статус с явным неудовольствием. Мы неспеша отправились в сторону микса, где было назначено свидание. Мы шли в тишине, и я почувствовал себя виноватым за грубый тон. Все-таки это мой друг. Чтобы загладить вину, я похвалил его пластику. Он равнодушно пожал плечами.
– В салоне на Сретенке сделали. Я хотел все кардинально поменять, но они сказали так будет лучше.
– Они правы.
– Они там, кстати, пишут программы для городских праздников. Оказывается, последний салют был нарисованным. Ну на день города, помнишь?
Я не помнил. Но сама идея рисовать салют в допре, вместо того, чтобы палить в воздух дорогостоящие и пожароопасные снаряды, мне очень импонировала.
Поскольку у нас было в запасе время, мы решили прогуляться пешком от Тверской до Рождественки через Кузнецкий мост. Погода была чудесная – необычайно теплый май радовал нас этим вечером чистейшим небом и слабым ветерком. Слева бесшумно проносились нарядные автомобили, сверху по магистральной трассе с электрическим жужжанием летели междугородние экспрессы «Кремль-Зимний». Навстречу и мимо нас шли толпы красивых молодых людей. От разнообразия цветов, форм и фактур их нарядов рябило в глазах. Я с удовлетворением отметил, что правильно поступил, выбрав сегодняшним цветом серый. Он не только хорошо сочетается с моей смуглой кожей, но и выгодно выделяет меня среди этого пестрого многообразия. Чтобы усугубить эффект, я незаметно поменял цвет одежды на более темный оттенок.
Другое дело Платон. Несмотря на новую харизматичную внешность, его неуверенность никуда не делась. Шесть или семь раз, пока мы шли, он поменял свой лук. То его впечатлил какой-то иностранец в ярко-оранжевом костюме, то казак в синей черкеске, то группа спортсменов в клубной форме. Несколько раз мы останавливались, чтобы он зашел в онлайн-шоп и загрузил себе новые луки. В конце концов, я убедил его не тратить больше денег, и идти в том костюме, в котором он встретил меня.
Чем ближе мы подходили к миксу, тем больше Платон нервничал. Я понял, что без меня он бы никогда в жизни не выбрался на такое свидание. И джии знает, сколько еще лет он провел бы на порно-хабах. Может быть, даже закончил бы покупкой виртуальной жены. Я слышал, это сейчас очень популярная услуга. Чисто инстинктивно я ободряюще пожал ему плечо. Платон рассеяно улыбнулся, но было видно, что он очень переживает из-за грядущего вечера.
А чего, собственно, переживать? Что мы знаем? Есть некая Мириам в свободном статусе, которая не прочь развиртуалиться с Платоном. На первое свидание она берет с собой подружку, а Платон, соответственно, берет друга – меня. Про Мириам мы знаем, что она недавно закончила Томский Технологический, сейчас снимает квартиру в Рязани и работает в Федеральном Лунном Агентстве. Еще мы знаем, что у нее мама испанка, а папа грузин, или наоборот, и что у нее непроизносимая двойная фамилия – что-то типа Цхилава-Молина или Хвичава-Мендес – ни за что не вспомню. Платон познакомился с ней онлайн в каких-то своих дальних кругах, набрался храбрости и написал ей (и здесь я склоняю голову, так как знаю, сколько сил потребовалось этому робкому параноику для подобного шага). Слово за слово, линк за линком выяснилось, что у них высокая музыкальная и литературная совместимость (и умеренная кинематографическая), и что, в общем-то, можно и встретиться. Место выбрал Платон. Он решил не рисковать и остановился на популярном миксе «Адамовы яблоки», которое славится своей русской, узбекской и японской кухнями, а также собрал лайки за скандинавские и испанские блюда.
