Талантливый охотник никогда не рассматривает зверя исключительно как биологическую единицу. Это слишком примитивно и попросту неверно. Тем паче глупо считать живого зверя добычей. Понятия "охотник" и "добыча" могут перемениться в мгновение ока. "Скажешь "гоп", когда перепрыгнешь!" – так говорил Анатолий Генрихович, мой первый учитель музыки.
Любой зверь или птица – они как люди. Есть душа, разум, характер и даже темперамент. Поэтому правила ловли для каждого зверя отличаются. Именно поэтому первостатейная важность для охотника – раскрыть суть животного, понять кто перед тобой, и только затем ввязаться в схватку.
***
На сходнях машину тряхнуло. Передние, а затем задние колёса опустились в ложбинки. Приятно качнуло взад и вперёд. Несколько мгновений он сидел без движения, соображая, что делать дальше. Он редко пользовался паромом – фактически один раз в год, – и всякий раз опасался попасть впросак, сделать что-нибудь смешное, нелепое. Такое, что заставит очевидцев отвернуться и подумать: "Растяпа!"
В правое окно постучал служащий в униформе. Блестящая пуговица его куртки оторвалась и висела на нитке. Произнёс повелительным тоном:
– Заглушите двигатель, поставьте автомобиль на стояночный тормоз и поднимайтесь на палубу. Поторопитесь, пожалуйста. – Парковщик говорил глубоким бархатным баритоном.
"Странно, – подумал. – У него совершенно невыразительное и ничем не примечательное лицо. Как ложка в дешёвом кафе. А голос уникальный. Напоминает классическую музыку".
Попытался припомнить работал ли этот парень в прошлом году, когда он ездил на Остров в прошлый раз. Не вспомнил.
– Простите! – окликнул служащего. – На сигнализацию необходимо ставить?
На лбу парковщика собралась удивлённая складка. Парень посмотрел на машину впереди, переместился взглядом на позади стоящую машину. Автомобили ютились, как сельди в банке.
– Только если у вас ценные вещи в салоне. – Повёл плечами. – Угнать её с парома будет затруднительно.
Парковщик двинулся дальше, постучал в окно следующей машины.
Сделалось неловко. Зачем спросил глупость, если очевидно, что машину следует запереть?
До Острова паром шел два часа. Это в среднем. В хорошую погоду – быстрее. Сегодня дул попутный ветер и это оказалось на руку. Потом ветер усилился, поднял волну, и паром запрыгал, как мячик. В итоге получились те же самые два часа.
От пристани до посёлка – минут двадцать на машине. Плюс десять минут потребовалось, чтобы восстановить дыхание. Он категорически не переносил качку и с трудом убедил желудок сохранить завтрак при себе.
Посёлок… странное дело, он был на Острове в четвёртый раз, но лишь в общих чертах разобрался с местным мироустройством. Вдоль морского берега тянулась главная (и единственная) улица, от неё вглубь острова отходили переулки. Поскольку рельеф побережья был довольно сложен, изобиловал разломами и скалистыми выходами, переулки располагались хаотично. Во всяком случае, он не углядел в их расположении какой-либо системы.
Схожие, в целом, дома, отличались друг от друга только деталями. Но в этих деталях скрывалось многое. Дьявол – в мелочах. Так полагает народная поговорка.
"Если приглядеться, – думал он, – можно понять в какое время строился каждый дом".
Наиболее старые крыши были крыты дранкой и серебрились на солнце. В дождливую погоду эти крыши моментально темнели до черноты, и покрывались светлым пеплом в жару. Ему всегда хотелось потрогать дранку пальцами, почувствовать её поверхность.
Позднее в моду вошла черепица, известь сменилась эмульсионной краской. Появилась силиконовая замазка и беспроводные звонки. Время – хотя и медленно – текло даже на этом, богом отставленном Острове.
Из трёх десятков домов, дюжина сдавалась внаём.
Неделю назад он говорил с хозяйкой агентства. Договорился о съёме самого крайнего и потому самого уютного Браун Хауса.
Все сдаваемые дома имели свой "кодовый" цвет: Грей, Браун, Ред и так далее. Внешне они не отличались друг от друга (и от остальных жилищ посёлка). Такое название было прихотью… мужа… или отца хозяйки?.. Быть может, её деда?
Он напряг память, пытаясь восстановить эту деталь. Отчётливо вспомнил тот давний разговор. И черты лица хозяйки – в окно светило яркое солнце, и волосы женщины золотились, казалось горели.
…Отца?..
Нет, не уверен. Незначительные подробности уже ускользнули, словно мальки из ладоней.
И это было не важно.
За столом сидела молодая девушка лет двадцати трёх. Светлые волосы, круглое лицо, здоровый румянец во всю щёку. Глаза красивой формы – чуть подтянуты к вискам. (Он немедленно подумал о самке европейской лани.) Рот на полдюйма шире, чем того требовала гармония, и неприятно тонкие губы. "Но это ничего, – подумал. – Это не страшно".
Он попытался систематизировать её, как систематизировал всяких своих новых знакомых. Однако заленился, устав с дороги. Спросил, как ему увидеть госпожу Озолс?
– Она уехала в отпуск. На материк, – ответила девушка. – Вчера вечером.
"Чудны дела твои, Господи! – подумал он. – Я еду отдыхать на Остров, пытаюсь убежать от суеты. Хозяйка агентства проводит отпуск на материке, в гуще людей. Для меня покой здесь, а для неё – там".
