28 октября 2022 года
Ад, город Линферхелл, дом клана Стихийных демонов
Пергамент, лежащий передо мной, освещался оливковым светом, от которого уже болели глаза, но я продолжал усердно выводить буквы перьевой ручкой. Чернила, заметные только на этом свету, я изобрел два года назад, когда поступил на первый курс. Моя специальность раньше называлась просто – «техник». Но с этого года ее переименовали: теперь я «изобретатель демонической направленности». Наш институт стал академией, присоединившись к Межрасовому Образовательному Объединению Академии имени Люцифера. Она основана несколько сотен лет назад в столице и долгое время оставалась единственной и неповторимой, но народу стало слишком много, и всем нам нужно было приличное образование, а неприличные стали терять аккредитацию, так что я стал частью чего-то межрасового и немного непонятного.
Если чернила работали понятно и создать их было проще простого – из сока манимгуса, который я выращивал у себя в оранжерее (ее мои родители выкупили для меня у главы нашего клана), то как понять «межрасовая» – я не до конца осознавал. В нашей Академии должны быть и вампиры, и фейри, и демоны, и люди, но по факту вампиров обучали в подвальных помещениях. Говорят, подземные помещения располагаются наподобие того, что на поверхности. Фейри я никогда не видел, потому что они учились днем, мы – ночью, а вот люди…
Именно поэтому передо мной стояла чернильница с прозрачными чернилами, и я постоянно оглядывался на слегка приоткрытую дверь. Людей в школе никогда не было, а хотелось бы. И почему-то только мне. Никто в моем окружении не питал к ним особого интереса, кроме дяди. Раньше он вел несколько предметов – «Человеческую природу», а еще «Контракты», – работал в отделении сообщений (между демонами и людьми) в администрации нашего города, где занимались контрактниками, но семь лет назад его отстранили, обвинив в совершенно смешном преступлении. Они утверждали: дядя нарушил права человека, хотя ни один демон с ними и вовсе не считался. Мой дядя напротив всегда защищал людей. Наверное, потому дело и повесили именно на него. Из-за судимости дяде больше нельзя ни работать с людьми, ни изучать их. А мне, учитывая мой интерес к смертным, родители при поступлении запретили приближаться как к дяде, так и к людям.
Если найти дядю у меня проблем не возникло, взять к примеру хотя бы это письмо, то с людьми все намного сложнее. Попасть в мир смертных можно не многими способами. Например, из здания администрации, когда ты на работе и отвечаешь на просьбы людей, заключаешь с ними контракты, тогда собранные души становятся государственной собственностью, а точнее – собственностью того демона, который покровительствует стране, в которой ты живешь. Мы, например, живем под звездой Люцифера, в стране Утренняя Звезда, именно поэтому души, заключившие контракт с пришедшими к ним нашими демонами, становятся собственностью Верховного Правителя.
Второй способ попасть в мир людей и заключить с одним из смертных контракт – накопить силу, договориться с кем-то из артефакторов, создать собственный телепорт – ключ или какой-то предмет, может, даже портал – и отправиться туда. И тогда душа, с которой ты себя связал, становится твоей. Но в наше время это невыгодно, душу некуда прятать, а еще бо́льший вопрос возникнет при распределении. Когда она только покинет свой мир, на таможне остановят. То есть и с умерщвлением здесь проблема. В общем, этот способ со времен введения контрольно-пропускного пункта на берегу Адского моря неактуален. И это уже не говоря о том, что тебя могут изгнать, если узнают, что ты незаконно проник в мир людей и, пытаясь обмануть Верховного Правителя, стал собирать души в свой карман.
Таких демонов изгоняли из клана, и приходилось им бродить по Пустоши – без пакости и крови. Пакость и есть наша сила. Кто-то давно назвал ее так, потому что сила копилась только от плохих вещей, а если ей делятся с тобой не родственники, то нужно платить чем-то взамен – демонической кровью или частью тела (конечности у нас отрастают за день, но от этого ни на йоту терпимее процесс не становится). Такая участь ожидает каждого демона, достигшего семнадцати лет. Мне исполнилось девятнадцать, и я всего единожды отрезал себе хоть что-то – палец, это было результатом «выше среднего». Многие мои ровесники лишились уже не одной конечности, прося силу взаймы. У кого-то не было кланов, а сдавать экзамены и защищаться надо. Кровь добывалась легче, и она не влияла на количество силы, скорее на общее состояние, чем-то напоминающее человеческую жажду или голод. Кровь называется кровью, потому что течет из живого: кто-то пил человеческую (это уж совсем богатые кланы и сильные демоны), кто-то пил животных, а мы – растения. Своя оранжерея была почти у каждой семьи нашего клана, это помогало экономить червонцы. Появилась она и у меня.
Стипендия моя совсем маленькая – четыреста пятьдесят бронзовых. Если бы у меня не было клана и я жил в общаге с другими неприкаянными, вряд ли хватало даже на еду. Мать с отцом работали в одном отделе администрации – пыточном, но там всегда мало платили. С кем бы я никогда не советовал общаться, так это с моим отцом, они с мамой с понедельника по пятницу по уши в криках и мольбах о помощи.
