"Сколько волка не корми, он все равно на тебя, как на еду смотрит"
Коровья народная поговорка.
У мышки Пипи сегодня выдалась самая невезучая ночь в ее жизни.
А именно Пипи этой ночью висела головой вниз словно шишка на елке, прищепленная за хвост волчьими пальцами. Мышка извивалась как уж на пресловутой сковородке и мечтала бы, чтобы хвост ее вовсе оторвался, став платой за свободу, но увы – Пипи не была ящерицей.
Волк по прозвищу Кусобок, серый, огромный, с правым обкусанным ухом помешивал в котелке палочкой. Он хрипло напевал мелодию, и в минуты упоения, вытаскивал палочку под лунный свет и начинал ей дирижировать в такт дрожащим нотам.
Когда волк прекращал петь, его маслянистый нос нюхал бульон и верхняя губа брезгливо подергивалась. Мышь снизу видела острый частокол его глянцево-белых клыков.
– Противные сыроежки! Надоели! – Восклицал волк, вскидывал глаза к луне, прилипшей к небу словно сыр к столу, и издавал протяжный вой. От этого воя белку в соседнем дупле не спасли даже беруши из шерсти, а певчие птички в округе крепче прижимали птенцов к груди и морщили лобики – ведь волк нещадно фальшивил.
Еще не стихало эхо воя, а волк снова принимался урчать под нос песенку следующего содержания:
Песня волка.
Сыроежки надоели
Надоела мне трава,
Углеводы одни в теле
Не хватает мне белка.
Клык бы отдал за мясное рагу.
Ау-у-у.
Раньше не было печали
Был бескрайний кругом лес
Ребра с шкуры не торчали
И имелся лишний вес.
А зверушек было: ешь, не хочу.
Ау-у-у.
Но потом вдруг стало скверно,
Кончился раздолья век.
Выросла пред лесом ферма,
Поселился человек.
Но я им всем покажу!
Ау-у.
– Ладно, пора и тебя окунать, – закончил петь волк. – Вон как смешно трепыхаешься. Ну, извини – в пищевой цепочке тебе не повезло. Не я, так сова какая-нибудь…
Волк ухмыльнулся и стал подносить Пипи к парящему зеву котла. Мышка заплясала, забарахталась всеми конечностями одновременно, ее бусинки-глазки расширились до размера клюквы.
– Кажись, ягоды забыл положить. – Пробормотал мучитель, что-то разглядев в зрачках жертвы. – Хоть отобьют вкус противных сыроежек.
Кусобок поднялся и двинулся к зарослям из кустарника волчьей ягоды, которые окаймляли с южной стороны его логово.
Но вдруг шерсть на волчьем загривке вздыбилась, а клыки клацнули.
Там, за кустами парило не касаясь земли белое пятно. Края пятна свешивались и раскачивались, хотя ветра не ощущалось. От того сразу становилось понятно, что пятно – живое!
Волк зарычал от удивления и разжал лапу. Пипи шлепнулась оземь и тут же серой молнией метнулась, исчезла. А волк присел на четыре ноги и стал медленно пятиться, рискуя ткнуться хвостом в костер.
Пятно тоже двинулось навстречу Кусобоку. Один край его зацепился за куст и отогнулся. Внутри белого савана была черная пустота.
Волка передернуло.
– Будь я шакалом, если это не привидение! – Прорычал он. – Или мухомор в похлебку попал?!
Но тут, когда "оно" ступило на поляну, волк втянул воздух носом, и глаза его прищурились.
– Не знаю как пахнут призраки, но клык даю, что от тебя несет аппетитным мясом! – сказал Кусобок, продолжая отступать.
Привидение чуть откинуло край савана и оттуда раздался глухой голос:
– Кусобок. К тебе дело…
– Ты! – Глаза волка вмиг округлились.
– Подойди ближе, что бы нас никто не услышал. – Привидение вышло на поляну и приблизилось вплотную к волчьему носу.
Через десять минут разговор был окончен. Привидение проурчало напоследок:
– И чтобы без свидетелей.
– Я свое дело знаю, – оскалился волк, – Остальное твоя забота.
– Ну, ни пуха… – Развернулось Привидение и не прощаясь, медленно поплыло вглубь сумрачной чащи.
– Не нужен мне твой пух. Лишь бы мясо было, – ухмыльнулся вслед волк.
Кажется, жизнь снова поворачивалась к Кусобоку мордой. Хватит уже лицезреть ее куцый хвост.
Тут Кусобок вспомнил про ужин, закрутился волчком на поляне, разыскивая Пипи. А когда обнаружил, что мышки и след простыл, то саданул досадливо лапой по земле и потопал собирать ягоды для опостыливших сыроежек.
Через минуту с соседнего дерева вспорхнула сорока. Последние несколько минут она старалась реже дышать и совсем не моргать, чтобы ничего не пропустить и все расслышать. Бесшумно сорока облетела круг над логовом и растворилась в ночном небе.
Глава 1. Ферма «Вымя и копыто».
«Гусь козлу не товарищ"
Козлиная стадная мудрость
"В этом году нашей ферме исполнилось десятилетие", – нацарапал в блокноте молодой козлик Иванушка.
Погожим летним днем козлик разлегся на траве и, облокотившись одним локтем на завалинку бревенчатого дома, вторым на будку старого пса, грыз край пера.
"Десять лет назад Хозяин приехал на стык Гремучего леса и Безколхозного поля, свалил бревна с грузовика и выгрузил первую корову. Этот момент и принят, как рождение фермы", – продолжил Иванушка.
"Хозяин вообще человек без фантазии, поэтому он и назвал ферму, просто "Ферма". Потом нахмурился, поглядел на корову Муренку, которую в тот момент цапнул слепень, а потому она чесала вымя копытом, да прибавил: "Ферма: Вымя и копыто".
Так и прижилось.
Поначалу, конечно, Хозяину пришлось несладко. Места здесь глухие, волчьи. Муренка мычала своей дочке Муренке, а та своей дочке Муренке (Я упоминал уже, что Хозяин человек без фантазии?)… Так вот они мычали друг другу, как ночами из леса доносился вой от которого ногу сводит судорога. Хозяин принялся бороться с лесными хищниками. Купил капканы и ставил их каждый вечер на клеверном лугу. Однако капканы не распознавали где свои, а где чужие и пару раз кусали Муренок. А волков совсем не кусали. Хозяин тогда закинул капканы на крышу сарая. А вместо них завел пса.
