Читать онлайн полностью бесплатно Григорий Оленич - Эротическая амбулатория

Эротическая амбулатория

После Овидия и его замечательно откровенного «Искусства любви» в Европе было мало авторов, которые решались бы писать на эту вечно желанную тему. Это в Индии «Камасутра» была частью всего святого.

Книга издана в 2020 году.

Воспоминание, как предисловие

Девственник

Классика эротического рассказа для всех евровлюбленных

Милый кактус фотохудожника Димы Докунова на нашей обложке вызывает у вас улыбку? А мне его антропоморфизм (родство Природы и человека) сразу напомнил годы затянувшейся мальчишеской невинности. Рассказать, как пережить заново…

Невинность я потерял поздно. По общепринятым понятиям – очень поздно! И вышло так совсем не потому, что в пору моей студенческой юности нравы были по-советски целомудренными. Всё это вранье выдумано задним числом совковыми ханжами (их и сейчас пруд пруди!) Это они, когда в стране еще «не было секса», устраивали бордели за комсомольскими, партийными и прочими дубовыми дверями. А большинство моих сверстников после любимой тогда молодой игры «в бутылочку» (на кого горлышко вертящейся бутылки, останавливаясь, покажет, – с тем и целуйся!), – после такой игры вели своих или чужих подруг на коечку в общежитии, а, если дело было на природе, под зеленый куст. Во время трудового семестра с уборкой колхозного урожая условия могли быть вообще сказочными – скирда свежего сена и небо в звездах!..

Но в любые времена изредка встречаются и такие странные натуры, которые не мыслят никакой близости с девушкой без стихов Серебряного века и музыки Шопена. В этом было и мое несчастье!..

Даже добрая мать-Природа мучит таких несбывшимися желаниями. К концу своего третьего институтского курса, откровенно болея своим затянувшимся целомудрием, я одной безумной ночью, – когда над городом грохотала гроза! – решил больше не унижать себя тайным ребячьим самоудовлетворением. Я сказал себе: «Всё, мальчик, пора с этим кончать! Надо становиться взрослым парнем!»

Но как?

В своем общежитии на мне уже висела печать романтика и идеалиста, поэтому я решил осваивать господствовавший тогда материализм в общежитии другого института. А оно – напротив. Из нашего окна все видно. По выходным и прочим «красным дням» календаря в их полуподвальном «красном уголке» тоже гремела радиола. Прижимаясь друг к другу, там тоже танцевали фокстроты и танго парни и девушки. А когда поблизости не было «чертей рогатых» (так называли держиморд-активистов при исполнении), на диск проигрывателя ставили рентгеновские пленки с черепами, костьми, рок-н-роллом и твистом!

Замысел мой был простой. Во-первых, выбираю девушку, которую никто больше не приглашает (как это часто бывает у чересчур скромных юношей, писаных красавиц я просто боялся). Во-вторых, никаких стихов и вообще умных разговоров! Сразу приглашаю на танец – это я все-таки умел. Еще мама в нашем маленьком провинциальном городке, в нашем домишке под радиолку учила. Хотя вальс у меня так и не вышел никогда…

Зазвучало танго – настоящее, аргентинское, и большая грудь моей светленькой партнерши почти сразу же оказалась прижатой ко мне, отчего стало трудно дышать. Но если бы только это! Приглашая девушку на танец снова и снова, я не мог не вспомнить мук своего мальчишества. Тогда, наобнимавшись с ласковой соседской девочкой и не представляя, что дальше, я едва доходил до своего дома с ноющей болью сами знаете где. А если какие-то представительницы прекрасного пола еще не знают, я им сейчас объясню: переполненные от несбыточного желания мальчишечьи яички болят мучительно. Шаг ступить больно!..

Но ведь я уже решил, что с этой глупой и нездоровой несбыточностью пора кончать. В душной тесноте танцулек я осмелился еще теснее прижать к себе мягкую талию партнерши – и Она, податливая, прижалась. И тогда моя рука соскользнула с Ее талии чуть ниже – туда, где под крепдешиновым сарафанчиком начиналось выпуклое раздвоение хорошо развитых девичьих ягодиц.

И, вот чудо, они нисколько не забоялись моей смелости, а заиграли с моей рукой в такое страстное аргентинское танго, которое можно представить себе только в легендарных портовых кабачках Буэнос-Айреса прошлого века. Тогда и мой истосковавшийся по своему мужскому предназначению «мальчишка», преодолевая эти дурацкие тесные плавки, самовольно занял свое место между девичьих бедер. И она не оттолкнула его! Она обняла меня еще крепче, ее выпуклый и мягкий лобок под платьем то шел прямо к моему «мальчишке», то терся о мои бедра. И когда наши губы стали касаться друг друга, все вокруг окрасилось в ярко-розовый цвет…

– Ракитина Людмила, а ну, кончай зажиматься с посторонними! Хочешь остаться без стипендии?!

Рядом возник статный «рогатый» с красной повязкой на локте.

– Ах, ты хамье, – прошептала Людмила (так я узнал ее имя). А потом горячо выдохнула мне прямо в ухо: – Идем отсюда…

И мы ушли. Куда? Здесь надо обязательно вспомнить, что в большом студенческом городе Харькове посреди множества вузовских общежитий было тогда старинное кладбище, которое откровенно называли «Парком Любви». Вот и нам нашлось там место неподалеку от малой церквушки. В теплой темени и тишине, нарушаемой лишь вздохами и поцелуями, Люда сразу обвила мою шею руками. Оказывается, я ей очень понравился! Наши нетерпеливые руки иногда касались покосившейся ограды, за которой белело мрамором знакомое изваяние молодой девушки, над нею склонился печальный Амур со сломанными крыльями. При свете дня там еще можно было что-то прочесть. Имя стерлось, но ниже осталась одна строка, которую я запомнил: «УМЕРЛИ ГРЁЗЫ ОТЦВЕТШЕГО ЛЕТА…»



Ваши рекомендации