Пока Кирилл ехал, поднялся резкий ветер, стали раздаваться глухие раскаты грома, пару раз даже сверкнула яркая молния, но где-то вдалеке. Он рассчитывал, что успеет проскочить до начала грозы, но, когда припарковался около дома, о лобовое стекло уже разбились первые крупные капли дождя. К подъезду Кирилл уже мчался, как сайгак. Но это не помогло, в квартиру сестры он вошел уже изрядно мокрый.
Кузьмич уже был, как ни странно, на месте. Он сидел на своем привычном месте и с ужасом наблюдал, как происходит кормежка Чика. К этому зрелищу он никак не мог привыкнуть. Кира стояла над собакой и слегка пинала ее ногой, приговаривая: «Сейчас отниму у тебя миску. Отдай!» Пес злобно рычал, косился на нее, делал грозные броски в ее сторону и иногда съедал несколько кусочков корма. Дело двигалось медленно, хозяйка от этой игры уже начинала уставать. Тогда она нагнулась, чтобы забрать миску.
– Ну, хватит! Ты меня уже достал, – сказала она и потянула миску на себя. – Отдавай, раз не хочешь есть.
Пес сделал очередной рывок в ее сторону, но только рявкнул громче обычного. Пытаться отстоять свою еду он не стал.
– Кира, ради Бога, прекрати его дразнить. Это может плохо закончится. Один раз он не рассчитает и цапнет тебя! – взмолился Кузьмич.
– Ты просто не понимаешь и не чувствуешь собак. Посмотри в глаза, в них нет агрессии, да и хвост поджат, – успокоила его девушка.
– Эта бойцовая рыбка? Цапнуть? Никогда! – усмехнулся Кирилл, который наблюдал всю эту сцену с порога кухни.
Когда миска оказалась в руках у хозяйки, Чик встал, озадаченно посмотрел на то место, где она должна стоять, потом на Киру. В глазах его читался вопрос: «Как же так? Мы же так хорошо играли». Он явно расстроился.
– Ладно, – девушка поставила миску на место. – Доедай быстрее.
Но собака опять легла и стала ждать, когда еду попытаются отнять.
– Позволь, я пока пройду, сделаю всем чай. Ваши игрища могут длиться еще очень долго, а мне жутко хочется пить, – Кирилл стал протискиваться мимо сестры. – Кузьмич, думаю, тоже не откажется.
Гость молча кивнул головой, не отрывая взгляда от собаки. В этот момент один за другим раздались два оглушительных раската грома. Порывом ветра распахнуло окно. При первом ударе Чик вскочил и поднял настороженно уши, при втором умчался в комнату и там затих.
– Что это он? Даже не доел, – удивился брат.
– Грозы боится. И петард. В общем, любых громких звуков. Для него самое трудное время в году – новогодние праздники, почти совсем из дома не выходит.
Раздался еще один удар грома. Он был особенно мощный и продолжительный. А за ним хлынул стеной ливень. На пороге появился Чик, в глазах у него плескался ужас. Он медленно и осторожно протиснулся между ногами Кузьмича и ножками стула, влез под стол и громко задышал.
Пока брат наливал всем чай, Кира закрыла окно на кухне и пошла проверить, не надо ли то же самое сделать в комнате. Вернувшись, она услышала странный звук, как будто кто-то слегка хлопает рукой по картонной коробке.
– Что это за звук? – тоже обратил внимание Кирилл.
Кира постояла, прислушиваясь, откуда идет звук. Поняв, что источник находится под столом, она нагнулась и посмотрела на пса. Тот сидел абсолютно прямо и неподвижно, только иногда его грудная клетка делала толчок, и раздавался этот тихий звук.
– Это Чик икает, – рассмеялась она.
– Собаки умеют икать? – удивился Кузьмич.
– Конечно. И чихать, и икать, и кашлять. Все, как у людей.
– А икает он почему? Из-за сухого корма? – поинтересовался брат. – Говорил же я тебе, корми его нормально, а не этими коричневыми камушками.
– Нет. От страха.
– Так успокой его.
– Нельзя, он не ребенок.
– В смысле? – не понял Кирилл.
– Это детей можно успокоить, погладив по голове и сказав что-то ласковое и утешительное. Для собак это закрепление поведения. Если я его сейчас приласкаю, значит, это правильно, так и надо всегда делать.
– Так что, сидеть и смотреть, как пес умирает от страха.
– Фактически, да. Для него я – вожак. Вожак не боится и ведет себя спокойно. Это для него пример. Со временем станет меньше бояться.
– И откуда ты все это знаешь?
– Интернет в помощь. Я, когда его взяла из приюта, много читала. И с кинологами разговаривала. Собака уже взрослая, с ней сложнее, чем со щенком. Плюс, пес дворовый, в доме никогда не жил. Да еще, ко всему прочему, кобель. То есть, стычки с другими собаками неизбежны.
– Ну и что узнала, кроме того, что с собаками нельзя себя вести, как с детьми?
– Самое главное, собаки – животные стайные. Им нужна стая и вожак. Даже если мы с ним вдвоем, мы все равно стая в его понимании. Если я для него не буду вожаком, то вожаком станет он. И тогда он мне покажет небо в алмазах – слушаться не будет, таскать его надо будет только на поводке, да и тяпнуть может, чтобы показать, кто здесь хозяин.
– Буду знать, если решусь завести собаку, – с сомнением глядя на Чика, сказал Кирилл.
Кира порылась в холодильнике и достала несколько небольших стеклянных баночек. Поставив их на стол, бросила еще пачку мацы. Кирилл взял одну из них и прочитал: «Паштет из оленины», на второй было написано «Паштет из мяса кабана».
