Что же осталось от праздника? Да ровным счетом ничего. Ситуация, в которой оказалась Страна Вечного Праздника, напоминала картину, когда дворник подметает улицу, убирая весь оставшийся там после массового гулянья мусор: разбитые бутылки, обертки от еды и бычки от сигарет. В переносном смысле этим мусором стали нереализованные мечты народа в своё светлое будущее. Речь идет о периоде с 2014 по 2016 год. К этому времени средний класс практически исчез, а точнее обеднел так, что покупка нового автомобиля или зарубежное путешествие во время отпуска для многих стало недостижимой мечтой. Власти предержащие по-прежнему бездействовали и пускали пыль в глаза, уверяя народ, что заняты поисками пути устранения безработицы и сопутствующих ей проблем. Средства массовой информации им активно поддакивали и не прекращали искать козлов отпущения в предыдущей правящей партии, при этом главная роль в проблеме пошатнувшейся экономики отводилась эмигрантам. «Это они развалили нашу страну!» – выкрикивали поочередно с трибун политики и указывали на людей в потертой одежде и стоптанной обуви, волею судьбы не сумевших в это неспокойное время вернуться к себе на родину либо уехать в другое государство. «Как же это и чем мы могли её развалить?» – вяло оправдывались они, понимая, однако, что говорить что-либо в своё оправдание бесполезно. «А тем, что сюда приехали!» – продолжали обвинять их политики. «Но ведь и вы, европейцы, тоже расселились по всему миру…» – разводили руками эмигранты. «А ну молчать!» – заскрежетала зубами правящая власть, и именно так эмигранты поступили. Они замолчали, скуксились, съежились и постарались не попадаться на глаза разъяренному, да ещё разоренному экономическим кризисом народу Страны Вечного Праздника.
******
Скажете: «Ну вот, с самого начала – и сразу о грустном… Неужели никаких интересных и радостных событий в этот период не произошло?!» Почему же, было такое, сейчас расскажу. Хотя у этой истории счастливым был только конец, а начало, прямо сказать, не очень. Впрочем, обо всем по порядку. Как-то раз у меня возникли неприятные ощущения в нижней части живота, и по этой причине я пришла на приём к районной акушерке. В тот день среди пациенток я была последней. Акушерка не скрывала своей спешки и желания поскорее уйти домой, поэтому осматривать меня не стала и сразу выписала направление в больницу, чтобы меня там досконально обследовали. Когда я пришла в гинекологическое отделение, оказалось, что все кровати в нем заняты, поэтому меня уложили на каталку и отправили в отделение скорой помощи. Там врач с уставшим лицом заглянул в моё направление и нахмурился: «Понятия не имею, почему тебя направили к нам из гинекологии. Острых болей нет, высокой температуры тоже, а легкими недомоганиями мы не занимаемся. Так или иначе, выяснить причину твоего плохого самочувствия нужно, поэтому направлю-ка я тебя в гастроэнтерологическое отделение».
Через полчаса за мной пришел высоченный санитар косой сажени в плечах, энергично кативший впереди себя кресло на колесиках. Я пересела в него с каталки, и санитар повез меня в отделение гастроэнтерологии. Там на меня надели белую сорочку в мелкий цветочек, голубой халат, синие тапки, а затем тот же санитар вкатил меня на кресле в кабинет, где сидел врач в окружении двух миловидных медсестер. Гастроэнтеролог спросил: «На что жалуетесь?», – а затем приступил к более детальному осмотру, надавливая пальцами на каждый сантиметр моего живота. Давил он с такой силой, что от боли у меня искры из глаз посыпались. Если в области желудка я ещё сумела стерпеть эту боль, то когда дело дошло до нижней части живота, не выдержала и вскрикнула. «Ну, что же, – заключил врач, вытирая руки о влажную гигиеническую салфетку, – никаких проблем с желудком я не обнаружил, но в том, что у Вас всё в порядке с кишечником, не уверен», – и выписал мне направление в проктологию. За мной снова пришел рослый санитар, угрюмым выражением лица напоминавший заправского вышибалу, и, прихватив сопутствующие бумаги, повез меня к лифту. «Сколько же мне еще на этом кресле от отделения к отделению кататься?» – ненароком вырвалось у меня. «Сколько будет надо, столько и покатаем!» – гаркнул в ответ санитар.
Поприветствовавшему меня проктологу на вид было лет сто, не меньше. И хотя умом я понимала, что это не так, тем не менее, его сморщенность, скрюченность и мямлящий голос заставляли усомниться в том, что этот древний старичок в состоянии кого-то вылечить. Впрочем, вряд ли он преследовал такую цель, поскольку большинство пациентов проктологического отделения были хроническими больными, а если что-нибудь вылечить не удается, то остается лишь постоянно это лечить. Мне сразу бросилось в глаза, что все эти больные были на чем-то очень сосредоточены и погружены в себя, будто были поглощены решением какой-то невероятно трудной задачи: открытием нового химического элемента, изобретением «машины времени», оплодотворением с помощью гипноза, и т. п. Рядом со мной в палате проктологического отделения на соседних койках лежали две молодые пенсионерки и одна пожилая, и, судя по всему, они уже успели посвятить друг друга в детали своей жизни. Скучающие пенсионерки непрерывно беседовали. «У моей соседки Евстахии…» – «Той, что с третьего этажа?» – «Ну да. На этой неделе её муж сбежал к соседке с первого. Мне сегодня об этом дочь сказала». – «А чего сбежал-то?» – «Она его скалкой за что-то отдубасила, вот он и удрал из дома прямо в семейных трусах». – «Может, не надо было бить его скалкой? Тогда бы он не сбежал, а ушёл, как все нормальные люди». – «Это, смотря, что считать нормой. Вон у моей племянницы…» – «Лорены или Патриции?» – «У Лорены первый муж работал смотрителем в зоопарке. Я ей ещё до свадьбы говорила, мол, ну и нашла же ты себе муженька… Будто парней с нормальными профессиями уже не осталось. А она мне – Вы, тетя, в современной жизни плохо разбираетесь, работа с животными делает человека прекраснее, сближает его с природой». – «И что? Сблизился он с природой?» – «Не знаю, но когда его приставили к обезьянам, то с одной из них он сблизился, к тому же неоднократно». – «Ты это серьезно?» – «Ну да, с самкой по имени Мария». – «Что? Прямо в клетке?» – «Почему в клетке? У нее дома, а может, еще где-то. Она там за мартышками ухаживала. Еще одна любительница природы…» – «Надо было его сделать смотрителем у крокодилов или бегемотов, а то обезьяны без конца совокупляются, вот и ему захотелось». – «Тогда уж лучше приставить к жирафам, чтобы всю жизнь чувствовал себя мелким, низкорослым ничтожеством!»
