1. Констебль
Августовский зной изматывал и заставлял искать беглым взглядом хотя бы намёк на тенистое место, но такая роскошь была только у владельцев палаток со всякой чепухой. Торговцы зазывали прохожих к себе, предлагали купить вместе c травами и безделушками ещё и склянки со скидкой. Мельтешащий народ раздражал больше, чем жара, чем пыльный и душный воздух, чем наглые торговцы, которые явно были проездом в королевстве, судя по говору. Особенно Александра раздражало то, что хвост вечно за что-то цеплялся и каждый раз шерсти в хвосте становилось всё меньше. Ему казалось, что в сумку кто-то пытался залезть и это заставляло его каждую минуту поправлять ремень на плече и проверять, не открыта ли сумка.
От злостного рычания и ругани Александра сдерживала только мысль о том, что до дома осталось совсем немного. Не заметить магическую лавку Валенти было невозможно – немного обветшалый деревянный домишка высотой в три этажа стоял среди десятиэтажных красновато-серых громад, куда он втиснулся каким-то чудом. Точнее, это «гиганты» притеснили его ещё лет восемь назад и не оставили и десяти мейров>1 между стенами домов. Лавка выглядела совсем старой, но почему-то открытая дверь и бронзовое поблёскивание в полумраке помещений только разжигали интерес и желание посетить магический магазин. Всё равно была какая-то своя прелесть жить именно в этом скрипучем доме, чем ютиться в тесной квартирке, где стоял тошнотворный смрад из дыма, чьей-то еды и разных существ. Да и налоги на торговлю и содержание дома не опустошали кошелёк до степени «нет и врана>2».
Та самая обнадёживающая мысль заставила прибавить шагу и не обращать внимания на толпы народа.
Неожиданно над ухом Александра раздалось: «Молодой человек», – и чья-то рука легла на плечо. Он резко остановился и напрягся. Для него пропал гомон толпы и раздражение, в голове закопошился страх. Александр обернулся: за спиной стоял констебль. По телу пробежала мелкая дрожь и всё, что было в поле зрения, потеряло чёткость. Помутнение прошло спустя несколько секунд.
– Вы что-то хотели, констебль? – он пытался говорить спокойно, но ничего толкового из этого не вышло.
– Давайте поговорим не в присутствии такого количества народа.
Александр хотел дёрнуть плечом и избавиться от руки констебля, но его силком вытащили из толпы и привели в место, которое образовывали между собой тканевые шатры. Народа здесь было меньше, чем на Торговой Площади, но не существенно – здесь лазили все кому не лень.
В последнее время служители порядка и закона всё меньше внушали доверие, точнее вовсе его не вызывали, а вот желание удрать куда подальше и затеряться в толпе – вполне. Особенно когда на себе ощущаешь, что делать им явно нечего и что они начинают заниматься расследованиями и поисками преступников, о которых никто ничего не слышал.
– Ну же, господин, не задерживайте, говорите, что вы от меня хотели? – недовольно и нетерпеливо сказал Александр, смотря снизу вверх на мужчину.
– Александр Клейн, где вы были в ночь с тридцатого апреля на первое мая?
– В Вальпургиеву ночь, – огрызнулся в ответ он, поправляя констебля, – работал в лавке на улице Крейнштарн, строение семь, в период с восьми утра и до трёх часов ночи. От покупателей нет отбоя, знаете ли.
Констебль поправил съехавший на бок головной убор и окинул придирчивым взглядом стоящее перед ним существо: невысокий юноша, с пушистым светлым хвостом и такими же кошачьими ушами, с крайне злым взглядом, так ещё и с платком, закрывающим половину лица. Оборотень, по классификации – элуран, на вид – дефектный полукровка. Платок на физиономии не наводил ни на что хорошее, лишь на мысли о бандитах, частенько промышлявших на границах между крупными городами. Ещё раз взглянув на выловленного из толпы «кота», полицейский мысленно отметил, что за такого оборванца вряд ли кто вступится и можно смело вести его в участок, а там и до эшафота недалеко. Разбираться сейчас не будут, через день будет уже поздно дёргаться, а ему выплатят не меньше семидесяти корнов. Жажда получить больше денег была сильнее чувства справедливости, да и на одних сборах налогов не разгуляешься.
– Вы подозреваетесь в разбойном нападении на торговый караван, шедший из южных земель в Энтральгрейч, которое произошло в ночь с тридцатого апреля на первое мая. Пройдёмте в участок для дачи показаний и, возможно, чистосердечного признания.
Внимательно выслушав обвинение и предложение сдаться без лишнего шума, полуоборотень молча развёл руками и, быстро развернувшись, стал продираться сквозь толпу гулявших по площади, при этом отчётливо выкрикнув: «до свидания, господин констебль», махнул рукой на прощание и оставил мужчину в недоумении.
Появился ещё один повод поскорее уйти с площади.
Надежда раствориться в толпе и не быть преследуемым рухнула вместе с громогласным криком «стоять» и недовольным возгласами от прогуливающихся горожан, которых стали бесцеремонно распихивать и расталкивать. Теперь ускользнуть незамеченным было невозможно, оставалось только протискиваться между людьми, которые не спешили отойти куда-то в сторону, и петлять по площади. Александру пришлось сделать несколько крюков по восточному жилому району – он протискивался сквозь узкие щели между домами, однако констебль не отставал и был совсем близко.
