Джек Ричер и Мишель Чан провели три дня в Милуоки. На четвертое утро Мишель ушла. Ричер вернулся в номер с кофе и обнаружил на подушке записку. Он уже видел такие. В них говорилось одно и то же. Прямо или уклончиво. Записка Чан была уклончивой. И более элегантной, чем большинство других. И дело было не в том, как она выглядела. Мишель написала ее шариковой ручкой на почтовой бумаге мотеля, ставшей волнистой от влаги. Элегантной была форма выражения. Она написала: «Ты подобен Нью-Йорку. Я с удовольствием его посещаю, но не могла бы там жить».
И Ричер поступил так, как поступал всегда. Он отпустил ее, потому что понимал. И ему не требовались извинения. Он не мог долго оставаться на каком-то одном месте, и вся его жизнь представляла собой что-то вроде временного визита в этот мир. Кто такое выдержит? Он выпил сначала свой кофе, потом кофе Чан, взял зубную щетку из стаканчика в ванной комнате и вышел из мотеля. На улице свернул направо, затем налево и зашагал в сторону автобусного вокзала. Он решил, что, вероятно, Мишель взяла такси и сейчас едет в аэропорт. У нее была золотая кредитная карта и сотовый телефон.
На вокзале Ричер сделал то, что делал всегда. Купил билет на первый уходивший автобус – для него не имело значения, куда именно. Оказалось, что это тупиковая станция, далеко на северо-западе, на берегу озера Верхнее. На самом деле, неправильное направление. Холоднее, а не теплее. Но правила есть правила, поэтому Ричер сел в автобус и стал смотреть в окно. Мимо проносился Висконсин – скошенные луга со скирдами сена, покрытые стерней, истощенные пастбища, темные тяжелые деревья… Наступил конец лета.
И конец сразу нескольким вещам. Чан задала обычные вопросы. Но на самом деле это были замаскированные утверждения. Она могла бы понять год поездок. Вне всякого сомнения. Парень, выросший на военных базах за океаном, а потом служивший на таких же базах без всяких перерывов – исключение составили лишь четыре года в Вест-Пойнте, пребывание в котором никак не назовешь отдыхом, – мог позволить себе провести год в путешествиях, перед тем как осесть на одном месте. Такое вполне нормально. Может быть, он мог ездить даже два года. Но не больше. И не постоянно. Посмотри правде в глаза. Стрелка патологии зашкаливает.
Все это она сказала с сочувствием и без вынесения приговора. Ничего особенного. Так, двухминутный разговор. Но послание не вызывало сомнений. Настолько, насколько это вообще возможно. Что-то связанное с отрицанием. С отрицанием чего, спросил Ричер. Он не считал, что в его жизни есть какие-то проблемы.
А это и подтверждает мои слова, сказала Чан.
Он сел в автобус, купив билет до конечной станции, и должен был проехать до самого конца, потому что правила есть правила, однако вышел немного пройтись на второй остановке, где пассажирам предоставили возможность освежиться, – и вдруг увидел в витрине ломбарда кольцо.
* * *
Вторую остановку автобус сделал уже ближе к вечеру, в грустной части маленького городка, в котором, возможно, находилась администрация округа. Или какая-то ее небольшая часть. Может быть, там размещался полицейский департамент округа. Ричер сразу понял, что в городе имелась еще и тюрьма, потому что увидел сразу несколько офисов, где оформляли освобождение под залог, и ломбард. Полное обслуживание, прямо на месте, бок о бок, на захудалой улице, за кварталом с туалетами.
От долгого сидения у Ричера затекло тело. Он посмотрел на улицу, которая начиналась за туалетами, и зашагал в ее сторону. Без всякой причины. Просто прогуляться. Немного расслабиться. Приблизившись к ломбарду, он стал считать выставленные в витрине гитары. Семь. Печальные истории, все до единой. Как песни на кантри-радиостанции. Несбывшиеся мечты. В нижней части витрины находились стеклянные полки с более мелкими предметами – точнее, с разнообразными ювелирными изделиями. В том числе там лежали кольца. И среди них – кольца выпускников. Самых разных средних школ. За исключением одного. Вест-Пойнт – 2005 год.
Красивое кольцо, традиционной формы и стиля, с замысловатой золотой филигранью и с черным камнем, возможно, полудрагоценным или стеклянным, окруженным овальным ободком с надписью «Вест-Пойнт» сверху и «2005» вдоль основания. Старомодные буквы. Классический подход. Дань прошлому или отсутствие воображения. Выпускники Вест-Пойнта сами выбирали свой вариант кольца. Такой, какой им нравился. Старая традиция. Или старая привилегия, ведь кольца выпускников Вест-Пойнта стали первыми в истории США.
Кольцо в витрине было очень маленьким.
Ричер не смог бы надеть его ни на один из пальцев. Даже на мизинец, даже на его первую фалангу. И уж точно ему не удалось бы натянуть кольцо ниже первого сустава. Это было крошечное кольцо, женское. Может быть, копия для подружки или невесты. Такое случалось. Как подарок или сувенир.
