Этим вечером Вика поняла, что добро наказуемо. В подворотне было безлюдно, лишь темный сгорбленный силуэт выделялся на фоне золотистого квадрата выхода.
– Бабушка, вы чего? – Вика решила обойти старушку по стеночке, однако та маневр пресекла и, взяв клюку наперевес, ринулась в атаку.
А начиналось все так чудесно. Помочь пожилой женщине донести сумку – этот благородный поступок поднял Вику в собственных глазах на небывалую высоту.
День был свободный, выйдя из дома, она никуда не торопилась, хотела прогуляться до кондитерской, пирожных купить с фисташковым кремом, в честь выходных. А тут бабуля по дороге попалась, сумку попросила донести. Такая милая, такая беззащитная, что и в голову не пришло отказать. Шли себе, разговаривали, дышали свежим весенним воздухом…
И пришли. В подворотню, где старушенцию как будто подменили. Словно бес в нее вселился: сумка полетела на землю, трость превратилась в боевую палку.
“Мама дорогая! – перепугалась Вика. – Она что, убить меня хочет?”
Сознание отказывалось принимать такой поворот событий. Старушки-жертвы маньяков в него укладывались, а вот старушки-маньяки не хотели никак. При этом как раз один такой экземпляр, вполне зримый и осязаемый, надвигался сейчас на Вику с самыми зловещими намерениями.
“Бежать!” – пронеслась мысль, и Вика развернулась, чтобы воплотить ее в действие, но тут на голову обрушился удар.
Вика пришла в себя в незнакомой комнате. На окнах тяжелые бордовые портьеры, у стены шкаф с пыльными флаконами, полка с книгами ломится от толстых томов.
Диван, на котором Вика себя обнаружила, оказался ужасно неудобным, а покрывало колючим. Пахло в комнате как в сундуке, в который давно никто не заглядывал.
– Очнулась, – послышался знакомый голос. Вика повернула голову и уперлась взглядом в старушку-маньячку, стоящую у двери. Благообразность из облика бабули исчезла напрочь, сейчас на Вику смотрела настоящая суровая ведьма, которая уже успела сменить страшненький городской наряд на лиловую хламиду с вышивкой, а панамку “здравствуй, дача” – на платок с бахромой, завязанный на пиратский манер. Трости не было и в помине – прямой спине могла бы позавидовать даже балерина. И только голос остался прежним, если не считать легкой стальной ноты, от которой Вика сразу же напряглась.
– Вы куда меня притащили? – возмутилась она.
– Куда надо, – ответила старушенция, а затем развернулась и ушла.
Вика попыталась встать, да не тут-то было – комната закружилась, перед глазами поплыло.
– Сейчас полегчает, – ведьма вернулась, поставила на столик поднос с чайником и чашкой. Зажурчал льющийся напиток, и по комнате разнесся травяной запах. – На-ка, выпей.
Вика помедлила, но затем все же взяла протянутую посудину. Стараясь не пролить, осторожно пригубила и, сделав глоток, почувствовала, как головокружение стихает. Вкус у напитка оказался противный, горьковато-соленый, однако велено было пить до дна, и Вика выпила.
– Вот и молодец, – миролюбиво произнесла хозяйка, забирая пустую чашку. – Полегчало?
Вика кивнула. Испугалась, что голова опять пойдет кругом, но обошлось.
– Вот и хорошо. А теперь, девонька, слушай меня внимательно. Слушай и запоминай. Скоро я отведу тебя к женщине, которая примет тебя в свой дом. Будешь ей названной дочерью. Придешься по сердцу – наследницей тебя сделает. Будешь как сыр в масле кататься, а потом и замуж тебя выдадим, жениха приличного найдем. Все, что от тебя потребуется – это уважение и кротость.
– Вы с ума сошли? – возмутилась Вика. – Какая женщина, какой замуж? У меня уже есть муж! И дети!
Старуха нахмурилась.
– Не болтай ерунды, – сердито сказала она. – Нет у тебя ни мужа, ни детей, я проверяла.
– А вот и есть! Муж Егор и дети – Витя и этот, как его… Коля!
Зыркнув на нее сердито, ведьма вытащила из шкафа хрустальный шар и вгляделась в туманное нутро.
– Врешь! Говорю же, врешь! – сердито сказала она. – Не муж он тебе, а сожитель. И дети не твои, а его. Ты и в глаза их не видела!
– А может я как раз собиралась посмотреть, да вы помешали!
– Да, конечно, – усмехнулась старуха, снова вглядевшись в шар. – Бросил тебя твой хахаль еще зимой. Вон, на даче с новой подружкой развлекается. И дети с ними, – добавила она мстительно. – Так что не нужна ты, девонька, в своем мире никому.
– А родителям? – тут же нашлась Вика. Родители давно умерли, Вика росла с теткой, да и та несколько лет назад отошла в мир иной, но бабке-то откуда знать?
Однако та знала, смерила Вику суровым взглядом, еще раз заглянула в шар и сказала:
– Хватит откорячиваться, в том мире тебя ничего не держит. А здесь тебе и счастье будет, и муж, если слушаться меня станешь.
– А если я не хочу?
– Глупости. Кто в здравом уме от счастья отказывается?
Вика хотела сказать ”я”, но передумала. Вместо этого спросила:
– А чего это вы так о счастье моем заботитесь? Какая вам с этого выгода? Мне что, надо будет мужа убить и все его денежки вам отдать?
Старуха расхохоталась.
– Ну и фантазия у тебя. Зачем мне чужие деньги?
– Денег много не бывает, – назидательно произнесла Вика.
Старуха захохотала еще громче.
– Бедняжка, – отсмеявшись произнесла она. – Эк жизнь-то тебя скрючила. Ну да ничего, пообвыкнешься – отпустит.
