Я плачу. Сама даже не знаю, почему. Может, потому, что так сильно тебя люблю? Да, наверное, так и есть.
Помню, как ты стоял у чьей-то машины и ждал меня с сумкой. Ты так смотрел, будто не мог никак налюбоваться и вроде извинялся за свою преданность. Так глупо растоптано все, что нас так долго связывало. И кем? Мной! Назвавшей тебя глупцом и лишь показавшей себя ужасной актрисой: ведь ты так долго добивался моего снисхождения, а я делала вид, что мне все равно. Мне действительно было все равно… Тогда… Только тогда… А теперь? Чего я добилась?
Поезд приедет только через два часа.
Сижу на своей бордовой сумке, которую поспешно собрала, так как очень боялась, что не успею на поезд. А теперь мне надо сидеть и ждать. Ждать, пока поезд приедет и избавит меня от всех этих мучающих мыслей. А о чем еще думать, когда тебя нет? Только вспоминать, что я упустила. Просто сижу и ничего не могу сделать. Киоски с книгами на вокзале открыты, но туда совсем не хочется, все равно ни одна строчка не влезет в мою глупую голову.
Зачем?! Зачем я такая?! Зачем я позволила себе сказать такие ужасные слова?!
«Ты мне противен!!!»
Воскликнула, будто передо мной стояло чудовище, но мне стоило только взглянуть в зеркало, и тогда эти слова пришлись бы очень кстати.
Я столько времени терпела твое присутствие. Терпела то, как ты подаешь мне пальто, терпела твои слова, которым позавидовала бы любая мечтающая о принце девушка, терпела твой нежный взгляд, твою мягкость и снисходительность к моим грубостям. Терпела, и, наконец, сорвалась.
И вот теперь я сижу на вокзале, жду поезда, осознавая, что люблю тебя. Любила все это время, просто не ценила того, что есть во мне все-таки это чувство. Ты просто был рядом, я не замечала, а теперь тебя нет…
* * *
Я пришла на новую работу ровно в девять часов. Почему-то все думали, что можно опаздывать. Или это было здесь в порядке вещей?
Меня взяли на должность текстового редактора почти сразу, так как я была лучшей. В мои обязанности входило исправлять ошибки и приводить написанное в божеский вид.
Первый сотрудник появился через пять минут. Невысокого роста, мне показалось, ниже меня, хотя и не намного. Я успела заметить, что ему лет тридцать, но из-за вьющихся темно-каштановых волос я не смогла разглядеть лицо внимательнее.
Он прошел мимо столов к вешалке и повесил на один из крючков серую неброскую куртку, затем сдержанно кивнул мне и сел за стол.
«Симпатичный», – подумалось мне, когда наши глаза встретились.
Впоследствии выяснилось, что он в этой типографии верстальщик, и зовут его Марк.
В общем, коллектив был небольшим: четыре женщины и трое мужчин.
С менеджером мы сразу подружились: меня всегда привлекали сильные характеры.
Эта девушка была просто находкой. В типографии ее все беспрекословно слушались, но не боялись, а уважали, некоторые даже вспоминали, что она женщина. Последнее относилось к одному из мужчин, который занимался в типографии выводом пленок.
Марк, который сидел в углу тесной комнаты, заставленной столами с компьютерами, всегда был незаметным, но о нем все отзывались хорошо. Если он говорил, то по делу, если шутил, то всегда в нужный момент, если давал совет, то правильный, его советы постоянно оправдывали себя. Хотя разговорчивостью Марк не отличался.
Я сразу восприняла его… Да никак не воспринимала… Поклонница силы, амбиций, если хотите, я никогда не пленялась «мужчинами-невидимками».
– Ой, он такой душка! Особенно когда шутит. Ты заметила? У него глаза интересные – внешние уголки опущены вниз, и от этого кажется, словно он всегда грустит, но зато когда шутит, это очень забавно. Лицо Пьеро со скорбью мира, и от этого еще смешнее, – сказала мне как-то Ольга, когда мы курили в коридоре. Та самая женщина – менеджер.
– Брось, – сморщила я нос. – Он такой же, как все тихони. Да, пошутил пару раз удачно, и что?
– Но, Лика, им же можно крутить, как хочешь. С таким-то характером! – засмеялась она вместе со мной. – Его жена выдает ему, наверное, по триста рублей каждый день на булочку в обед! Ха-ха-ха!
– Всё веселитесь, – прошел мимо директор типографии, которого мы видели всегда очень редко. Такое впечатление, что он руководил этим учреждением из дома, от нечего делать, но в жизни ее не участвовал.
– Но у нас перерыв. Тем более вы сами говорили, что довольны мной.
– Ой, ну ты даешь, – скорчила гримасу Ольга, когда босс достаточно далеко ушел, чтобы ничего не слышать. – Я бы так не стала с ним.
– Хм… Думала, ты волевой человек, а ты тряпка! – с иронией произнесла я, и мы снова засмеялись.
Марк прошел мимо, как тень, тихо попрощавшись. И тут я заметила, как он посмотрел на меня. Впервые за долгое время. Или этого просто было раньше не заметно?..
* * *
– Покараульте мои вещи, пожалуйста, – попросила меня какая-то женщина высокого роста с грубыми чертами лица. – Надо отойти ненадолго. И пусть место не занимают.
Я кивнула – лучше уж промолчать и не говорить о том, что она снова вернула меня из воспоминаний на этот проклятый вокзал.
Хорошо, что слезы уже высохли, а то я бы чувствовала себя полной дурой. Как это выглядело со стороны: сидит взрослая женщина, прилично одета и плачет у стены, сидя на сумке, как бедная родственница?
