«Придется ехать через Черное», – подумал Выр с неудовольствием. Старый бор жители Тялшина и окрестных земель старались обходить стороной. Мрачновато там… Нечисть, опять же, пошаливает. Кому охота голову в омут совать? Правда, кое-кто отваживался там хаживать, но только если не оставалось другого выхода. Вишена Пожарский, говорят, в одиночку Черное проходил не раз, да и побратимы его – Славута-дрегович, Боромир Непоседа, Похил – тоже там бывали и ничего, целехоньки.
Но Выр-то не ровня им. Побратимы – воины, меч им привычен. А Выр – простой охотник. И приятель его, Рудошан, тоже охотник. Только и оружия, что пара ножей да луки со стрелами.
Впрочем, людей ни Выр, ни Рудошан как раз не боялись, а против нечисти оружие тоже не особый помощник. Вот Тарус-чародей, наверное, прошел бы Черное насквозь играючи, даже не глядя по сторонам. Черти, поди, разбежались бы с визгом, только он появись.
Выр вздохнул. Телега, груженная ворохами шкурок, тихонько поскрипывала. Рудошан отпустил поводья и беспечно болтал ногами, даже орехи, стервец, щелкал. Словно не в Черное им теперь дорога, а трактом, до самой Андоги, где путников больше, чем леших в лесу.
– Эй, друже, будь начеку, – посоветовал Выр. – В Черное въезжаем!
Угораздило же Мигу так разлиться! Не пройти нипочем, только бором, чтоб его…
– Да ладно, Выре, – отмахнулся Рудошан. – Не беги впереди телеги. Последнее время в Черном никто не пропадал.
– Потому что никто туда не совался, – проворчал Выр. – И Рыдоги вспомни – ведь никого не осталось, все селения обезлюдели.
– Где Рыдоги! – отмахнулся Рудошан. – Сколько дней топать.
Выр только вздохнул. На душе было муторно, и предчувствие навалилось какое-то нехорошее. А предчувствия часто сбывались.
Чаща стиснула поросшую травой и побегами ольхи дорогу; крепкие ядреные сосны с непривычно темной корой и непривычно темной хвоей мрачно простирали к путникам корявые ветви. Воздух стал каким-то серым, словно и не в лесу. Птичьи голоса остались где-то позади, а в Черном только тишина гулко звенела в ушах. Выр невольно передернул плечами.
Постепенно дорога превратилась в тропу, телега еле продиралась меж колючих веток, а конь то и дело пригибал голову и цеплял гривой хвою.
Рудошан догрыз орехи, выплюнул скорлупу и устроился в телеге поудобнее.
– Эй, Выр, лезь ко мне! – позвал он. Выр отрицательно помотал головой.
– Охота тебе ноги бить, – сокрушенно вздохнул Рудошан.
Конец ознакомительного фрагмента.
