Лес сгущается, мы продолжаем идти. В голове играет немного тревожная музыка, вроде той заставки из вчерашнего сериала. Спускаемся с невысокой горки: деревья окружили нас, будто и впрямь затеяли что-то недоброе. Солнце не может просочиться сквозь листву, и всё приобретает тёмно-зелёный цвет.
Моя тёмно-зелёная собака замирает и принюхивается. Мой семилетний сын поводит носом, повторяя за собакой.
– Парни, не пугайте меня.
Даже музыка в голове замирает на мгновение. Костя смеётся: показывает мне свою руку, измазанную этим угрожающим светом, и снова смеётся. Рим виляет хвостом и нетерпеливо ждёт, когда мы снова двинемся в путь. Я мысленно выдыхаю.
– Папа, смотри! – Костя больше не смеётся, он в замешательстве. Я тоже.
Никогда не видел ничего подобного: с десяток разных сумок.
Небольшая поляна посреди леса напоминает музей под открытым небом. Сумки выглядят так, будто их только-только разбросали. Оглядываюсь и ищу хозяев, уже понимая, что это бесполезно. Так бросают вещи, только если случилось неладное.
– Тут есть паспорт, – Костя без зазрения совести уже обшаривает одну из сумок.
– Перестань, сколько раз говорить? Нельзя трогать чужие вещи! Вдруг сейчас вернется их хозяин? – В такие моменты чувствую себя редкостным занудой.
Выдавливаю беззаботную улыбку и ощущаю затылком, как страх подползает ко мне со спины. Вот-вот накроет. Хочется развернуться и убежать, но я стою. Рим оживлённо нюхает каждую из сумок, будто поисковая собака. Давно не видел его таким серьёзным.
– И что? Тут фотография… Имя стёрто! Пап, никто не вернётся за вещами! – Костя бросает паспорт рядом с сумкой и смело вытряхивает на землю всё её содержимое. Нетронутые сумки и стёртая фотография в документе, какого чёрта?
Подхожу к следующей сумке – сразу же вижу набор гуашевых красок. Открываю коробку: все баночки полные, словно только из магазина, достаю синюю – густая, но не засохшая. Нет кистей и бумаги. На чём собирался рисовать этот человек в лесу?
– А в этой сумке гаечные ключи! – Костя чувствует себя как рыба в воде, обшаривая чужие вещи. Интересно, кем он станет, когда вырастет?
Рим скрылся за деревьями. Без собаки чувство опасности становится сильнее. Явного повода переживать пока что нет. Только брошенные сумки со странными и абсолютно не связанными с лесом вещами.
Когда внезапный порыв ветра шелестит листвой, я вздрагиваю. Мне хочется оказаться дома под одеялом. Но если я сейчас именно так и сделаю, то мой сын наверняка вырастет таким же тюфяком, как я. Заведёт собаку и будет бояться каждого шороха.
«Всё в порядке, никакой опасности», – успокаиваю самого себя.
В голове снова играет тревожная музыка, стараюсь её не замечать. Но с триллерами по первому каналу явно пора завязывать.
– Смотри, какой крутой! – сын протягивает мне мягкую игрушку для оценки: нелепый монстр с длинными конечностями. Я сразу понимаю, что этот монстр поедет с нами, ведь Костя ближайшие несколько дней просто не выпустит его из рук.
Ох уж эти его горящие глаза: и как после этого сказать ребёнку «нет»? Мне кажется, что где-то я уже видел этого монстра. Такое ощущение, что подобный остался на прошлой квартире при переезде. Но я не помню, чтобы Костя его так уж любил, иначе мы бы развернули машину и под его фирменные вопли вернулись за игрушкой.
Рим выбегает из леса. Тоже что-то нашёл. Когда он выплёвывает свою находку, меня мутит. Нижняя челюсть! И она явно не принадлежит волку или лисе. Я пару лет не доучился в медицинском. Вот только тут не нужно быть учёным – животным не ставят пломбы.
– Костя, я только что вспомнил, что сегодня футбол, нужно успеть купить чипсов и газировку.
Сын обожает футбол, даже повторы трансляций, и это самый верный способ заманить его домой. У меня нет времени ждать, пока с нами случится ужасное и наши сумки останутся здесь, а моя фотография в паспорте выцветет и никто не узнает, что это был я. А наши челюсти не должны валяться в кустах! Вспоминаю, что нужно записаться к стоматологу. Да, Дэн, самое время.
– А можно монстра забрать? – Костя уже ждёт отказ. Каждый раз я говорю ему, что нельзя подобранные на улице вещи приносить домой. И сейчас, чтобы не чувствовать себя страшным занудой, отвечаю:
– Да, можно, пошли отсюда.
Не быть занудой – это круто. Ещё круче будет, когда мы окажемся дома под одеялом, закинем дурацкого монстра в стирку и будем обсуждать в перерывах между таймами эту странную прогулку.
А Риму я на всякий случай почищу зубы.
