Некоторые мужчины крайне наивны: они полагают, что лучший подарок для женщины – книга. Впрочем, есть иные личности, которые, собираясь на встречу со старыми друзьями, верят в то, что выпьют совсем немного, ведь завтра всем на работу. Вообще, наивность – весьма распространенное качество. В нашей семье ею в разной степени обладают все. Я, например, до недавнего времени считала, что гаишники, проверив у меня права и документы на машину и не найдя никаких нарушений, со вздохом требуют показать им аптечку и внимательно изучают находящиеся в ней лекарства лишь из заботы о моем здоровье. Аркадий пребывает в глубокой уверенности, что никогда не станет жертвой мошенников, так как является умным и образованным человеком. Маня, переходя улицу на зеленый свет, чувствует себя в полнейшей безопасности. Александр Михайлович полагает, что окружающие все сделают правильно, если им хорошенько объяснить, как следует поступить, повторяя наставления не меньше сорока раз в день. Садовник Иван недавно с жаром объяснял нашему соседу по поселку, бывшему уголовному авторитету, а ныне уважаемому бизнесмену и государственному деятелю, что в целях экономии лучше бы перевести его «Бентли» с бензина на газ. Зайка на днях рассказывала, как ее поразило то, что она столкнулась в отделе деликатесов супермаркета с плохо одетой бабушкой, которой пять минут тому назад подала денег на жизненно необходимые лекарства (именно такая просьба значилась на картонке, которую та держала, стоя с протянутой рукой при входе в магазин). Хотя, может, доктор прописал бабуле от хвори принимать по килограмму черной икры в день? Но, как выяснилось сегодня, самая наивная из нас Ирка.
Утром, ровно в семь, она всунула голову в мою спальню и, особо не задумываясь, гаркнула:
– Дарь Иванна!
От неожиданности я вскочила и стала в панике озираться по сторонам. На какую-то минуту мне показалось, что проспала начало занятий, опоздала к студентам на лекцию, и сейчас в мою комнату непостижимым образом вломилась отвратительная Галина Андреевна, заведующая кафедрой, стокилограммовая крашеная брюнетка с хитрым взглядом старой змеи и улыбкой гориллы. Но потом глаза мои увидели нежно-розовый ковер и обиженно сопящего Хучика, который свалился на мягкий ворс, когда хозяйку вымело из-под теплого пухового одеяла.
– Ира! – возмутилась я. – Какого черта ты так кричишь, да еще ни свет ни заря? Что случилось? Пожар? Наводнение?
Ирка уперла руки в бока.
– Вставайте скорей, уже семь!
Я честно попыталась вспомнить, зачем мне покидать уютную постель в такую рань, но в голову ничего не приходило.
– Но ведь я не просила будить меня! Сегодня воскресенье!
– Опоздаем!
– Куда?
– А то вы не помните!
Я плюхнулась на кровать. Вот беда! Значит, мы с утра куда-то едем. Причем, скорей всего, это семейный выезд, иначе с какой бы стати Ирке находиться в таком возбуждении? Надо же, совершенно ничего не помню. Ладно, попытаюсь сориентироваться. Сегодня воскресенье, часы показывают начало восьмого… А что люди могут делать в декабре, в выходной день, столь ранним утром? Куда они способны отправиться в глухую темень, вместо того чтобы сладко почивать в мягких подушечках? Ох, какая непростая ситуация… Похороны? Нет-нет, слава богу, все вокруг живы. Или, может, свадьба у нас, бракосочетание? Минуточку, а кого и с кем? Невеста в семье всего лишь одна – Манюня, но она, насколько я знаю, пока не обзавелась женихом. Впрочем, есть еще Дегтярев, холостой мужчина. Но навряд ли полковник…
– Так вы идете? – поторопила меня Ирка.
Я набрала полную грудь воздуха. Хорошо, пусть домработница считает хозяйку склеротичкой, особой, окончательно потерявшей ум и память, но нельзя же ведь начать собираться невесть куда. В конце концов, существует такая вещь, как дресс-код: согласитесь, в белом платье и фате вы будете глупо выглядеть на кладбище, а черный костюм и букет из четного количества орхидей – совершенно неуместные вещи в момент венчания.
– Куда? – Я наконец решилась прояснить ситуацию.
– Что? – вытаращила глаза Ирка.
– Куда мы едем? – задала я вопрос напрямую.
– Господи! – всплеснула руками домработница. – Неужто забыли?
В ее голосе звучало такое откровенное удивление, что я быстро ответила:
– Нет, конечно.
– Тогда чего спрашиваете? – резонно продолжила Ирка.
– Ну… так… для поддержания беседы, – стала выкручиваться я. – Лучше скажи, что натянуть на себя?
– Приличную вещь, – прищурилась Ира. – Не джинсы! Все-таки государственное дело, народ вокруг разнарядится, бабы шубы нацепят. С одной стороны, конечно, смешно, но, с другой – понятно: если уж доха куплена, то ее следует выгуливать.
Я окончательно впала в ступор. Государственное дело? Господи, обычно я все же постепенно припоминаю некстати забытую информацию, а сейчас в голове полнейшая пустота. Ну все, кажется, ко мне пришел старик Альцгеймер[1].
– А наш народ уже готов? – осторожно осведомилась я.
– Ванька в машине сидит, а я пошла вас поторопить, – ответила Ирка. – Манюня на занятиях в кружке, другие на работе. Только вас ждем.
Вот тут мне стало совсем нехорошо. Ванька – это наш садовник Иван. Он же по совместительству дворник, электрик, слесарь, плотник и муж Ирки, един во многих лицах
