Эпиграф:
«Магия на самом деле очень проста, все, что вам нужно сделать, – это чего-то захотеть, а затем позволить себе это получить» – Эгги Кромвель, Halloweentown (1998).
– Мне больше не наливай.
– Как же так, Сергей Сергеич, не могу же я в одиночку все это богатство прикончить. Ну хоть один пузырёк-то вместе допьём. Вобла у нас мировая в этот раз, – возразил своему гостю Могилов, – Куркуль Саложаркин расстарался, когда ему хвост прижали. И прочие деликатесы…
– Не буду больше. Мне подумать надо… Голова свежая нужна. Да и врачи не рекомендуют.
– Врача твоего бы взять и… ну да ладно. Эх, под такую-то закуску! Костерок только разгорелся. А грибки-то не дрянь какая-нибудь, а из-под Пармы.
– А это где?
– А черт его знает…
– Адар, не поминай к ночи. Сплюнь и ложись спать. Мне, правда, подумать надо.
– Ладно, начальник, мешать не буду. Завтра рыбалка… – Могилов продолжал бормотать что-то про клев и про свежую голову, когда забирался в норвежскую палатку с двойной молнией и кутался в канадское одеяло. Он быстро пьянел, и потому – «ужо опосля пары стаканцов» – захрапел.
Сергей Сергеич дохлебал английский диетический суп из баночки и полез в карман дубленой куртки. В его руках оказалась засаленная книжонка в кожаном переплете, вся исчёрканная тушью. Света от костра не хватало, и он светил в страницы походным фонариком, который бережно хранил с детства. Ещё пацаном он упёр этот фонарик у одноклассника, который награждал его пинком под зад при каждой встрече. Фонарик стал для него символом справедливости и хранился на полочке, но именно ради этого похода был с нее снят и начинен новыми батарейками. Теперь ничто не мешало работать. Ночную тишину нарушали только шелест страниц, плеск воды под берегом и треск костра… и ещё храп Могилова… и сверчок в кустах… и какая-то птица все время встряхивалась прямо над головой… чтоб ее…
Однако спустя часа полтора фонарик замигал и погас. «Тьфу ты, советское старьё!», – выругался про себя Сергей Сергеич и сунул реликвию обратно в рюкзак от Osprey. Ночная тишина возобновилась, как только водонепроницаемый рюкзак перестал шелестеть своей синтетикой. Сергеич попытался раздуть угли, но у него не получалось. Свет от тлеющих головешек стал и вовсе некудышным.
Поход этот начался с того места, где была припаркована служебная машина. То есть, в тридцати метрах от костра. Сергей Сергеич оглянулся в том направлении и тихонько, чтобы не разбудить Могилова, позвал:
– Товарищ водитель? Слышь, пацан… Поди-ка сюда?
Его голос, видимо, спугнул птицу, которая шумно снялась с ветки и улетела. Он услышал, как хлопнула дверца и пискнул запиральник. Пошуршав кустами, к костру вышел высокий молодой человек с рыжим пушком на щеках и близко посаженными глазами.
– Водитель… зовут тебя как?
– Карачук Константин я.
– Константин… мы где?
– То есть как? Ке-хем… Виноват. В Сибири мы. В самом большом ее федеральном округе. Вон там Красноярск, тут столбы…
– Погоди, я хотел в самое сердце России…
– Так мы в самой середке и есть. Тут вам самая русская Россия. Азиатская ее часть.
