Отсюда, с этой высоты в полтора десятка метров луна была видна как на ладони. Только изредка, когда высоко в кронах деревьев шелестели порывы ветра, на ее золоченый лик ненадолго наползали уродливые черные фигуры из листьев, ветвей и лиан. Потом ветер стихал, и луна опять представала во всей своей сияющей и таинственной невозмутимости.
Правая ступня затекла, Кандид пошевелился, немного привстал, оседлал ветвь, свесив с нее обе ноги, и снова навалился спиной на теплый, шершавый ствол. Сегодня дуновение ветра ощущалось даже здесь, почти у самой земли. Он потянул носом воздух и опять почуял этот запах. Странный запах. Непонятный. И от этого, может быть, даже пугающий. Или это ему только кажется? Ему много чего в последнее время стало казаться… Словно предчувствие надвигается. Слово-то какое всплыло в памяти, надо же! Предчувствие…
Он оторвал взгляд от луны, раздвинул рукой листву и посмотрел в сторону стоянки. От лунного света стоянку отгораживала плотная, тяжелая стена колонии огромных дырчатых папоротников. Тем не менее, в полумраке можно было различить россыпи хижин, густой кустарник и узкие тропинки между ними, полоски изгородей со шкурами и горшками и многочисленные валуны, наверняка, еще не остывшие от дневного солнца. Впрочем, они никогда не успевают остыть. По крайней мере, те, что всегда лежат под солнцем. Стоянка уже погрузилась в сон. Скользнув взглядом по хижинам, Кандид заметил только двух дежурных с копьями, лениво бродящих от камня к камню. Да еще на поваленном дереве шел, похоже, очередной совет. Там, на бревне шевелилось двое человек. И еще одна маленькая, щуплая, темная фигурка неподвижно сидела прямо на земле, в некотором отдалении от остальных. Неужели безлицый, подумал Кандид. К чему бы это?
Где-то рядом зашуршало. Кандид прислушался, глянул вниз, вдоль ствола, наклонно уходящего в высокие заросли травы, но ничего не заметил. Опять показалось? Зачем это к нам безлицые опять пожаловали, подумал он. Просто так они не приходят. А вдруг это не безлицый, засомневался он и снова, раздвинув ветви, поглядел на поляну. Теперь он увидел, что Рябой встал с дерева и размахивает руками, расхаживая перед сидящим на земле. Нет, все-таки это был безлицый – руки у него были тонкие и очень длинные, как у всех безлицых. С дерева вскочил еще кто-то, безлицый же ничуть не изменил своей позы: как сидел столбиком, так и остался сидеть. За спиной отчетливо зашелестело, и послышались звуки осыпающейся коры. Кандид обернулся.
Листья разошлись, и показалась взлохмаченная голова Рыжего.
– Я так и знал, что ты здесь, – сообщил Рыжий, забираясь на соседнюю ветвь.
– Ты что, без крючьев забрался? – спросил Кандид.
– Но ты же тоже – без крючьев… – шмыгнул носом Рыжий.
– Так я уже привык, – сказал Кандид. – Крикнуть-то снизу не мог?
– А интересно стало: чего ты тут все время пропадаешь по ночам? Вот и залез.
– Ну и что?
– Ничего… – Рыжий с некоторой опаской покосился вниз. – Высоко вообще-то…
– Больше без веревок не залезай, – сказал Кандид, – А то свалишься – я отвечай потом.
– А чего ты тут сидишь-то, Умник? – спросил Рыжий.
– На луну смотрю.
– Все время?
– Угу.
– А зачем ты на нее все время смотришь?
– Думаю…
– Как это так? – Рыжий почесал в затылке. – Смотришь и думаешь? Почему?
Кандид вздохнул и поднял глаза к луне. Как ему объяснить?
– Как тебе объяснить?.. Просто смотрю на нее и думаю. Хорошо думается, понимаешь? Видишь она какая? Вся такая… ну, такая…
Он не знал, какие можно было подобрать слова, чтоб описать луну, и умолк. Рыжий тоже взглянул на желтый диск ночного светила и подтянул коленки к подбородку.
– А о чем ты думаешь, Умник?
– О разном, Рыжий.
– Непонятно, – сказал Рыжий, – Рябой говорит, что думать вредно. И другие тоже говорят…
– Это потому что они не привыкли.
– А ты?
– А я привык.
– Рябой говорит, голова болит от этого… У тебя разве не болит?
– Я ж говорю: привык. Давно уже не болит. Слушай, Рыжий, – спросил вдруг Кандид, – зачем безлицые пожаловали, не знаешь?
Рыжий издал какой-то неопределенный звук и звонко хлопнул себя по лбу.
– Точно! – воскликнул он. – Тебя же Рябой ищет! Я же забыл, что он тебя искал. Никто ведь не знает, что ты сюда, на дерево лазишь, на луну-то свою глазеть… Только ты не думай, я им не сказал, что ты здесь сидишь! Сам решил сходить, чтобы никто не заметил… Все равно уже спать все легли, а я – сюда.
– Зачем?
– А?
– Зачем Рябой меня искал? Чего он опять задумал?
Рыжий пожал плечами.
– Не знаю я. Только он вскочил и стал спрашивать: где это у нас опять Умник, да где? Но я же не буду им говорить, что ты полез на это дерево, я сразу…
– Тогда пошли, – скомандовал Кандид. – Только вот что. Я первым полезу. А то улетишь еще…
Рыжий умолк, пропуская Кандида на ствол. Они стали медленно спускаться с дерева, хватаясь в полумраке за торчащие ветки и свисающую отовсюду скользкую зелень и упираясь коленями в крошащуюся кору. Через несколько минут они спрыгнули во влажную траву, скрывавшую их во весь рост, и стали пробираться к краю пригорка, по щиколотку утопая во мхе.