Эмиль
«Эмиль Багратович, давай. Карточный долг – это святое. Спустишься в метро, посмотришь, как обычные смертные живут!» – звучал в голове голос Рината – моего заместителя и племянника до кучи.
Дернул черт проиграть ему в карты, в дурака, млин. Старею? Теряю квалификацию? Еще каких-то десять лет назад я себе такой слабости не позволял.
А сейчас я стою у турникета и понятия не имею, что делать. Достал из кармана пластиковую карту, приложил и прошел в душное помещение.
Ненавижу метро. Ощущение, что ты под землей, навевало не самые приятные мысли, пока я спускался на эскалаторе.
Чертов портал в ад. И людей дохрена. Я умудрился попасть в час пик.
Я вошел в вагон подошедшего поезда последним и встал у входа, держась за поручень. Люди ехали с работы, толкая друг друга, чтобы занять сидячие места.
Напрягся, обернулся, смерил взглядом мужика, который в очередной раз меня пихнул, и затаил дыхание: в мой карман очень медленно пыталась залезть чья-то рука.
И так профессионально это делали, что я даже восхитился на секунду.
Слегка повернул голову, чтобы воришка не испугался раньше времени, и покосился на хрупкого мальчишку в черной толстовке с надвинутым на лицо капюшоном.
Парень оказался ловким и уже вытягивал из кармана мое портмоне. Я знатно обалдел от чужой наглости и бесстрашия. Медленно развернулся и профессионально успел схватить его запястье за секунду до того, как мой кошелек перекочевал в чужой карман.
– Воровать нехорошо, – заметил я, крепко удерживая тонкую руку.
Парнишка поднял голову, а я выругался.
На меня смотрели огромные, зеленые, испуганные глазища в пол-лица. Ровный тонкий носик, пухлые губки ярко-малинового оттенка. Девчонка!
На вид ей было лет девятнадцать. Она задрожала под моим взглядом и попыталась вырвать руку из захвата, пока я восстанавливал дыхание.
– Ты что творишь, мелкая? В тюрьму захотела? – прорычал я,
– Не надо, – пискнула она.
Сверкнула глазами и обескуражила меня окончательно. Свободной рукой обхватила за шею, притянула к себе и поцеловала – так, что у меня земля из-под ног ушла. Давно мне от поцелуев крышу не сносило, лет десять уже, а тут…
Притянул девчонку к себе поближе, не обращая внимания на то, что мужик, который меня пихал, возмутился. Кого-то оттолкнул, притягивая ее еще ближе к своему телу. Стало плевать на всех, когда я распробовал вкус ее губ. И пахла она так уютно – смесью корицы и яблока. Булочками, как в детстве мама пекла. И меня понесло по волнам. Голова закружилась, пока я буквально пытался сожрать девчонку, которая, мать вашу, стырила мой кошелек!
И плевать! Сейчас отвезу к себе и за пару ночей научу, что брать чужое плохо, особенно если это принадлежит мне!
Я не слышал ничего вокруг. Уши заложило, а мысль в голове была только одна: «Когда следующая остановка?»
А дальше произошло то, что заставило меня буквально зарычать, как придурочного медведя, которого разбудили в новогоднюю ночь пьяные девицы.
Моя вороватая нимфа вдруг резко оттолкнула меня от себя, вылетела из вагона в открытые двери, пока я пытался вспомнить, на какой планете я нахожусь.
«Осторожно, двери закрываются!» – услышал я.
«Следующая остановка „Лох – это судьба!“», – добавил мысленно. Попытался рвануть за ней, но двери закрылись у меня перед носом, а я выругался так, что весь вагон замолчал.
Найду хулиганку. Найду и так отучу воровать, что дня три она даже с постели не сможет встать, а ее ножки забудут, что такое быть сведенными вместе.
Я что, старею?
В груди клокотала злость, а перед мысленным взором были испуганные изумрудные глаза. И ее вкус до сих пор на языке.
Найду, никуда не денется.
– Это что ж делается? Средь бела дня ограбили! – завопила женщина неподалеку.
Я сжал зубы, переваривая свое фиаско. Расслабился ты, Эмиль. Охренеть как расслабился от сытой жизни.
Сунул руку в карман пиджака и только в тот момент сообразил, что мое портмоне осталось в руках девчонки. Меня все-таки ограбили, возбудили и сбежали. Сука! Второй пункт напрягал особенно сильно.
Пиздец тебе, девочка!
Достал телефон, набрал номер Рината и отчеканил:
– На станции «Динамо» из последнего вагона только что выбежала девчонка в черной толстовке. Через час все ее данные должны быть у меня на столе.
– И все? Еще какие-то приметы будут? – обалдел зам.
– Мое портмоне в ее руках! – рявкнул я, наплевав, что вокруг полно народу.
В трубке хрюкнули.
– Ты… Ржешь там, что ли? – напрягся я.
– Нафаня-а-а-а, сундук отняли. Сундук со сказка-а-ами, – провыл Ринат.
Зараза!
– Или через час у меня на столе ее досье, или завтра ты идешь на биржу труда получать пособия по инвалидности, – душевно предупредил я.
– Понял. Все будет, шеф!
Я убрал трубку в карман и гордо вышел на следующей станции.
Дождался машину с водителем и рванул в офис.
– Нашел? – с порога прорычал я, влетая в кабинет Рината.
Он снова хрюкнул, но умудрился состряпать серьезную морду, гаденыш.
– Я тебя спрашиваю, – надавил я.
– Нашел. Эта? – он протянул мне распечатанную фотографию малолетки, которая рискнула свои ручки в мой карман сунуть.
– Эта, – кивнул я.
Взял со стола папку, открыл и пробежал глазами. Михайлова Лукерья… Мать вашу, Лукерья. Вот же имечко мама с папой дали, ошизеть.
