Приятель мой, свидетель лебеды.
Седьмой билет, по выбору из пачки.
Лишь хнычет Том о тщетности заначки.
И бедуины, прут в Белиберды.
Иных уж нет, а те уже далече.
И – руки в боки – космос глух и нем.
Апологет, собравшись в Вифлеем,
Из рамки вынет фотографию предтечи.
И я – местоблюститель пустоты.
И ты – Юдифь, глазами Олоферна.
Жизнь зашифрована рукой олигофрена,
Обутого в нанайские унты.
Тонтон-макут, винил твоей пластинки
Ведёт иглу от центра до каймы.
Глазами престарелой палестинки
Отлакирован миф рассветной хохломы.
Ты – потакай мне, я же – потрафлю.
Священнодействуя, кощунствуем в соитьи.
Что может быть содома соблазнительней,
Когда ты теннисную нюхаешь туфлю?
Четвёртой производной парафраз,
Намёки смыслов и – песок сквозь пальцы.
Де Помпадур, присевшая за пяльцы,
Зачнёт потоп, который после нас.
Зажги лампаду, я же – воскурю
Секретный фимиам витиеватый
И, Лесбия, нараз обрадобрю
Свой лунный лик и промысел пернатый.
Останутся когда-то не у дел
Разорванные штрипки от сандалий.
О, Дионис, как весел твой удел
Полнощных кутежей и сатурналий!
