Все, чего Вайолет Тэнди хотелось в жизни, это иметь свой дом. Не те многочисленные дома, в семьях которых она росла, а именно свой, собственный.
Похожий на тот, что показывают в старых фильмах: обшитый белыми досками, с жалюзи, с шатром из больших кленов на лужайке перед домом, оградой в виде штакетника и широкой верандой с качелями, на которых она могла бы перечитать свои любимые в детстве книжки – собственные, а не библиотечные. Вокруг дома будут расти розовые кусты и сирень, наполняя воздух ароматом своих цветов, старую кирпичную трубу обовьет дикий виноград, а с карниза на заднем крыльце будет свисать жимолость. Она будет вязать себе крючком тонкие свитера и печь вкусные пирожные. Она будет жить одна и будет совершенно счастлива. И больше никто никогда не причинит ей душевной боли…
Да, именно о такой спокойной и безмятежной жизни в уютном коттеджике Вайолет Тэнди всю жизнь и мечтала.
Именно потому она написала роман в виде воспоминаний дорогой девочки по вызову для мужчин из высшего общества. Именно роман, а не мемуары, поскольку ни сама Вайолет, ни ее жизнь ничем не напоминали жизнь ее героини. Роман был приближен к жанру мемуаров, потому что она заметила – именно мемуары привлекают все больше читателей, включая ее саму.
Грейси Ледбеттер, ее редактор, была в восторге. Она так и сказала по телефону: если бы она, Грейси, не знала, то непременно бы подумала, что это действительно воспоминания, а не фантазия автора. Именно Грейси год назад, когда был заключен контракт с Вайолет, назвала ее книгу «романом». Многоопытный редактор издательства всерьез полагала, что Вайолет сама спала на роскошной постели в апартаментах для принцессы в чикагском отеле «Посол». Грейси при этом забывала, что на самом деле Вайолет работала в этих апартаментах экономкой и лишь меняла белье на королевской постели.
Впрочем, то же самое относилось и к изысканным закускам. Ведь единственная причина, по которой Вайолет ела бутерброды «крок мсье» с трюфельным соусом, заключалась в том, что все сотрудники ресторана, где она работала, должны были пробовать – всего лишь по паре кусочков – новые блюда, появлявшиеся в меню. Стоило зайти разговору о романе, как Вайолет постоянно приходилось напоминать своему редактору, что вообще-то она никогда не была той особой, чьи воспоминания как будто положены в основу ее книги.
Впрочем, Вайолет оставалось лишь надеяться на то, что читатели отреагируют на ее роман так же, как и редактор, что сделает ее произведение бестселлером, а на вырученные деньги она сможет наконец купить симпатичный домик в пригороде Чикаго.
Первый ее аванс был весьма скромный, но благодаря некоторым поправкам, изменению названия, а также ее псевдониму, который зазвучал более звучно, чем ее имя – Равен Френч! – на который Вайолет, впрочем, согласилась не сразу, им удалось добиться того, что сначала через неделю, а затем еще через одну тираж книги был увеличен. Сейчас ее книга входила в пятнадцать наиболее продаваемых книг, а в следующие недели могла взобраться и еще выше.
Именно по этой причине Вайолет Тэнди, она же Равен Френч, в этот октябрьский солнечный полдень сидела за столом с экземплярами своей книги в книжном магазине на Мичиган-авеню, битком набитом людьми, и смотрела в потрясающие голубые глаза не менее потрясающего мужчины.
Он сидел в заднем ряду и, едва опустившись на стул, не отрывал от нее взгляда. И хотя это пристальное внимание нельзя было назвать нахальным, Вайолет понемногу начинала нервничать – слишком уж пристально и неотрывно он за ней следил. К тому же он был огромен! Его голова и плечи возвышались над головами сидящих женщин и даже небольшого количества присутствующих мужчин, а его спина полностью закрывала собой спинку стула. Его волосы были темнее и короче ее собственных, а почти прозрачные голубые глаза обрамлены густыми темными ресницами. Хотя была суббота, на нем был темный деловой костюм, и это тоже выделяло его из толпы.
Сама Вайолет тоже была одета более чем неформально: черные брюки, черный топ с рукавами чуть ниже локтей и глубоким V-образным вырезом и босоножки на каблуках. Единственное, вся одежда была «от кутюрье» и взята в аренду на средства издательского дома, так как было просто необходимо создать и поддерживать ее образ успешного автора – самой Вайолет такая простая, но дорогая одежда пока была не по карману. Именно по этим причинам, вдобавок к одежде от «Прада» и туфлям от Стюарта Вейтцмана, добавились взятый напрокат в том же бутике кулончик, серьги и браслет с бриллиантами и черными аметистами под цвет ее черных глаз, которым она также была обязана данным ей вымышленным именем[1].
Впрочем, имя Вайолет также было не настоящим. Мать, ее родная мать, назвала девочку Кэнди – ее последнее унижение, прежде чем она оставила ребенка в возрасте трех лет в комиссионном магазине с запиской, что она больше не в силах совладать с такой проблемной девочкой, которую просто невозможно любить.
