Автоматические двери разъезжаются в разные стороны, и в лицо сразу бьет морозный зимний воздух, с легкостью проникая под распахнутое пальто. Зябко веду плечами, выхожу из офисного здания и подаю руку Карине, чтобы не убилась на своих каблучищах.
— Давай быстрее. Мы опаздываем, — недовольно ворчит она, спускается с лестницы и берет меня под руку.
— Подождут, — раздраженно отмахиваюсь и сворачиваю к своей машине. Я вообще не собирался никуда ехать. Конец года, у меня аврал и совсем не до помпезных вечеринок.
— Неужели так сложно поторопиться? Это же важно для меня, — как специально продолжает выводить из себя.
— Если это так для тебя важно, могла бы поехать одна, а не дергать меня по пустякам.
— Пустякам? То есть я для тебя пустяк?
При прочих достоинствах у Карины есть один очень серьезный недостаток — она не чувствует грань, когда надо заткнуться. Вскипаю в секунду и едва сдерживаюсь, чтобы не послать ее в пешее эротическое путешествие. Сегодня она слишком явно туда напрашивается.
— Не передергивай. Я не это имел в виду.
— Папа, — слышу пронзительный детский крик и рефлекторно оборачиваюсь на звук.
За шлагбаумом стоит маленькая растрепанная девочка в синей шапке с большим помпоном и тянет ко мне свои ручонки. Охранник пытается ее отогнать, сдурел, что ли? Ребенок же. Девочка его обманывает, ныряет под шлагбаум и со всех ног несется ко мне. Слов нет. Молча наблюдаю, как она приближается.
— Папочка, — подлетает и обнимает мои ноги. — Наконец-то я тебя нашла.
Несколько секунд нахожусь в полнейшем шоке. Стою оглушенный и медленно соображаю. Что люди обычно делают в таких нелепых ситуациях?
— Отойди. Не трогай его, маленькое чудовище! — Карина пытается отлепить от меня девчушку, но та лишь качает головой и крепче вжимается в меня.
— Заткнись, — рявкаю на нее и небрежно отодвигаю в сторону.
Присаживаюсь перед девочкой на корточки. Хорошенькая такая. Смотрит на меня своими огромными глазищами. Губы дрожат от холода или пережитого стресса, но улыбается. Так открыто и доверчиво, что сердце невольно сбивается с ритма.
— Ты ошиблась малышка. Я не твой папа, — грустно улыбаюсь в ответ и поправляю съехавшую на бок шапку.
— Мой-мой, я точно знаю, — порывисто обнимает меня за шею. От неожиданности застываю, не зная, как себя вести. К такому меня точно не готовили.
— Цирк какой-то! — визжит Карина.
— Замолчи, я сказал, — рычу на нее и стреляю убийственным взглядом. Затыкается, отходит к машине и закуривает. Я думал, она бросила. Ведь знает, как меня это бесит. Но сейчас мне совершенно похер. Надо разобраться с девочкой.
— Как тебя зовут-то, дочка?
— Анна Иванна, — важно сообщает она. Надо же и отчество угадала, только вот детей у меня нет, да и залетов не припоминаю. Дети — мое табу.
— Где твоя мама? Ты, наверное, потерялась?
— Мою маму алестовали, — на ухо шепчет мне, видимо, чтобы Карина не слышала. — Но она ничего не делала.
— Так не бывает, — качаю головой и напряженно думаю, что предпринять в такой ситуации. Должны же быть какие-то специальные службы…
— Бывает! Во всем виноват тот дядя. Он плохой!
История все запутывается, но понятнее не становится.
— Мы опаздываем! — не выдерживает Карина и вновь начинает истерить. — Хватит с ней возиться, дай денег и поехали.
Шумно выдыхаю. Как же ты задолбала.
— Сначала надо разобраться. Нельзя ребенка одного на улице бросать. Она же малютка совсем. Сколько тебе лет?
— Пять.
Карина поджимает губы и отворачивается.
— Давай я помогу тебе добраться домой. Ты же помнишь, где живешь?
— Я не пойду домой. — Анна Иванна качает головой и капризно надувает губы. — Меня хотели в плиют забрать, а я убежала к тебе…
— Почему ко мне?
— Потому что ты мой папа, — довольно улыбается и теснее прижимается ко мне.
— Это я понял, с чего ты взяла?
— Мама лассказывала.
— Козырев, да бред это все! Поехали уже, я замерзла!
Да как же ты достала, бестолковая кукла!
— Не мешай. Если хочешь — езжай, водитель тебя отвезет, — делаю знак рукой, и один из охранников идет в нашу сторону.
— А ты?
— А я позже приеду.
Недовольно фыркает и идет к машине. Снимаю сигналку и отдаю ключи охраннику. Коротко объясняю, что нужно сделать, и вновь возвращаюсь к малышке.
— Так как, говоришь, зовут твою маму?
— А я еще не говолила, — хитро прищуривается.
— Скажешь?
Кивает и засовывает руку в карман. Вытаскивает помятую фотографию и протягивает мне.
— Вот моя мама — Виктолия.
Забираю у девочки снимок и смотрю на счастливые лица, запечатленные на нем. Я и Вика. Сердце срывается в бешеный галоп, а дышать становится нечем, словно из легких выкачали весь кислород. Не может быть…
Время словно остановилось. Смотрю на фото и не могу противиться распирающим меня воспоминаниям. Глаза, лукавая улыбка, ямочки на щеках. Помню это лицо досконально, словно видел только вчера. Столько лет я безжалостно выжигал воспоминания об этой женщине в своей душе. Уничтожал малейшее напоминание о ее существовании. Работал круглосуточно, лишь бы не думать о ней, лишь бы не чувствовать боль утраты и пустоту одиночества.
Мне казалось, я справился. Забыл обо всем, что нас когда-то связывало. Стер ее из своей памяти, как ненужный элемент, и жестко оборвал последние нити. Я научился жить без нее, я стал другим…
