Наконец, сделав ещё один глубокий вдох, Девон взял Дею за плечо и развернул к себе спиной. Так думать было немного легче, но теперь хотелось плотнее притянуть её к себе, и, поколебавшись, Девон сдался этому порыву — сдвинул руку Дее на живот и прижал её.
Больше месяца Девон не чувствовал, как бьётся сердце Деи рядом с его собственным, и снова, как в прошлый раз, это ощущение свело его с ума. Дея не торопила и не сопротивлялась, и от этой покорной податливости становилось странно легко — не было чувства, что рядом кто-то чужой, напротив, они были будто бы одно.
Девон в третий раз глубоко вдохнул и наконец спросил:
— Ты уже изучала рисунок звёзд?
— Да, — голос Деи звучал глухо, как будто ей тоже было тяжело говорить. Она на секунду закусила губу, а затем продолжила: — Я жалела, что не могу больше изучать их, когда покинула академию. Глядя на созвездия, я увидела кое-что, что не могу истолковать. Может быть, ты сможешь мне это объяснить?
При каждом слове Девон ощущал грудью, как вибрирует тело Деи в его руках, и жар, разгоравшийся в животе, уже мешал ему мыслить связно, но он всё-таки предпринял попытку удержать себя в руках.
— Говори, — сказал он и на всякий случай прижал Дею плотней.
— Видишь, — Дея ткнула пальцем в ночное небо, — созвездие Корабля и созвездие Девы. Потом Якорь и… и непонятный символ. А вот там созвездие, которого нет в книгах. Но если сложить все звёзды вместе — получится знак… — Дея нахмурилась, — я бы сказала, что это знак молнии, пронзающей небо. Знак беды.
Девон прищурился, вглядываясь туда, куда показывала ученица.
— Видишь, — повторила Дей, — восемь звёзд, — она проследила пальцами их рисунок, и Девон наконец понял, о чём та говорит. Девон нахмурился — он тоже не видел этого созвездия в книгах, но знак встречал. Знак, который ставили в конце каждой главы о древних племенах.
— Знак нашей гибели, — произнёс он негромко.
Дея судорожно кивнула.
— Я не уверена… но если верить звёздам, близится война. Такой же знак был на небе, когда Туата де Дананн высадились на берег и сгинули фир болг.
— Кто может уничтожить туаты?.. — произнёс Девон растерянно. — Фоморы? Но они давно уже слишком слабы.
Дея покачала головой.
— Смотри, — она сместила палец влево, — созвездие девы Кесайр, матери фоморов, затем созвездия Портолона и Немеда, а вот и наша богиня, Дану — знаки всех четырёх племён. Но это, — Дея снова указала в таинственный знак, появившийся на небе, — этот символ не принадлежит ни одному из племён. Два года назад я увидела его впервые, и он состоял из пяти звёзд. Затем появилась шестая. И вот — их восемь. Звёзды всё ярче — всё ближе к нам.
Девон поёжился.
— Ты уверена, что достаточно хорошо умеешь их читать? — спросил он.
— Конечно, нет, — Дея вздохнула. — Я была бы рада, если бы это оказались лишь мои фантазии, но моих знаний не хватает, чтобы объяснить появление новых звёзд. А твоих?
Девон молчал какое-то время. Ему не хотелось признаваться, что знает он не так уж много — во всяком случае, далеко не всё.
— Это надо обдумать, — наконец сказал он. — Тебе нужно учиться, тогда ты сможешь лучше понимать собственные предсказания.
Дея кивнула и со вздохом откинулась назад, бессовестно прижимаясь к учителю всем телом.
— Если ты захочешь меня учить, — сказала она и, улыбнувшись, чуть повернула голову, заглядывая Девону в глаза.
— Я ведь уже сказал, — произнёс тот.
Кровь зашумела у него в ушах, когда он снова встретился с Деей взглядом.
— Почему ты не даёшь мне шанс? — спросила Дея почти шёпотом, и Девон понял, что речь не об учёбе. Он перевёл взгляд на губы Деи — нежно-розовые, как лепестки дикой вишни. Тут же по этим губам пронёсся острый язычок, и Девон сам не заметил, как наклонился ближе, не в силах сопротивляться желанию попробовать их на вкус.
Губы Девона встречались с чужими губами не в первый раз — но никогда эти поцелуи не были такими, как сейчас.
Девону казалось, что не просто соприкасаются между собой их тела, что сама его сущность переливается через край, когда язык Деи касается его губ, и его собственный язык скользит по губам ученицы. Это чувство было сладким и тягучим, как нуга, и Девон никак не мог остановиться, силясь проникнуть глубже, исследовать каждую складочку рта. Дея выталкивала его язык, но лишь для того, чтобы ответить такими же жадными прикосновениями, проникающими глубоко внутрь неё.
Девон не заметил, как Дея развернулась в его руках, чтобы вцепиться пальцами в его лопатки и приникнуть всем телом теперь уже так. Сам Девон отпустил её и, поймав в ладони лицо, удерживал голову Деи, не позволяя отстраниться, исчезнуть, сбежать.
— Дея… — выдохнул он, когда закончился в лёгких воздух, и пришлось отстраниться, чтобы сделать вдох. Всё тело горело, и в теле Деи он чувствовал такой же жар. От мысли, что Дея хочет его так же, как и Девон хочет её, становилось тяжело дышать. Никогда ещё Девон не чувствовал себя так.
