Сидя за стойкой секретаря, я внезапно услышала грозный крик моего директора из-за закрытой двери.
– Мышь! «Быстро ко мне в кабинет!» —прокричал он со злостью.
Я вдавила голову в худые плечи и прикрываясь большой папкой осторожно вошла, открыв дверь.
В меня тут же полетели листочки недавно распечатанного мною договора.
"Хорошо, что бумаги бросил, а не что-то потяжелее", – подумала я, скосив взгляд на стоявший на столе директора горшок с цветком.
Он в порыве гнева и не такое может устроить. Демон!
– Что случилось? – сказала я спокойным голосом.
Энергетика кабинета была напряженной, казалось, что все сейчас вспыхнет огнем.
– Я спрашиваю, что это такое? – говорил он, тряся передо мной оставшимися в его руке листками.
– Это? – недоуменно посмотрела я на безобразие, устроенное им. – Листки бумаги, – ответила я максимально серьезным голосом.
– Ты что издеваешься надо мной? – вскричал он и в гневе швырнул об стену несчастный горшок.
Осколки вмиг разлетелись на десятки мелких кусков, и я стерла с лица остатки прилипшего чернозема.
Замечательно! Мне еще и убирать все это придется.
Развлечения директора прервал внезапный звонок стационарного телефона.
– Возьми трубку, – зло бросил он мне.
Мне ничего не оставалось делать, как подойти к его столу, осторожно переступая осколки и взять трубку с телефона, сотрясаемого от чьего-то звонка.
– Мышь на проводе, – гнусавым голосом ответила я и почувствовала, что что-то нет так.
Громкую тишину нарушили лишь раздавшиеся в трубке короткие гудки.
Через пару секунд по кабинету пронесся такой оглушающий крик, что меня едва не снесло назад за мою любимую стойку.
– Дура, я тебя сейчас задушу! – крича вскочил он из кресла, и я резко сглотнула, представляя, как его сильные руки сожмутся на моей хрупкой шее.
– Сколько раз я тебе говорил никогда так не отвечать? – прокричал он, швырнув со стола все что на нем лежало, в том числе и сам телефон.
"Миллион раз!" – мысленно согласилась я с ним вздыхая, прижимая руку к горящему лбу. Но в стрессовых ситуациях некоторые вещи происходят автоматически.
Директор осмотрел свой усыпанной землей кабинет и устало схватился за голову.
– Когда ты уже сменишь свою дурацкую фамилию? – обреченно сказал он, злясь на меня.
Я возмутилась.
"А вот фамилию попрошу не трогать, она очень древняя и досталась мне по отцу", – подумала я, а вслух неожиданно сказала обиженным голосом:
– Вот возьмите и женитесь на мне! Раз Вам так моя фамилия не нравится.
Директора всего аж перекосило. А из горла вырвался такой бешеный рык, что я попятилась к двери на выход пока не поздно и закрыла по-быстрому дверь.
Но, к моему удивлению, вскоре крик прекратился.
"О как? Теперь я знаю, чем можно усмирить этого демона!" – улыбнулась я своим мыслям и пошла за метлой в подсобку.
Я же не думала, что он так серьезно отнесется к моим словам…
С самого раннего детства меня воспитывала строгая бабушка, представительница древнего дворянского рода и старинной фамилии – Мышь Глафира Мироновна уроженка Ярославской губернии.
Выйдя замуж, она так и не сменила фамилию, так как очень гордилась своими корнями и передала ее своему сыну. Вот и мне досталась в наследство это древняя гордость рода, но я не так восторгалась древней фамилией, как должна была.
К тому же Агатой меня назвали по настоянию «любимой» бабули. Боже как я ненавидела свое имя кто бы знал. Агата Бенедиктовна Мышь, звучит в наше время как-то пафосно и издалека отдает нафталином.
Но что поделать, если так распорядилась судьба?
Когда мне исполнилось девять лет бабуля послала меня в закрытую частную школу в Богом забытую глушь, в которой я проучилась десять лет, а еще два года я проработала там секретарем по ее же настоянию и связям.
Учеба в школе стала моим самым жутким кошмаром. Учителя были настолько строгие, что частенько лишали нас обеда и ужина. А особо провинившиеся воспитанницы попадали в карцер на сутки, чтобы подумать в тишине над своим поведением.
Это был фирменный метод школы для воспитания сдержанных и покорных жен.
Выдержку таким способом мне хорошо привили, не спорю, но иногда я от страха кричала по ночам.
Закончив обучение, я обрадовалась думая, что наконец-то почувствую долгожданный воздух свободы и моя жизнь обязательно превратиться в рай. Оценки у меня были хорошие и я надеялась поступить в институт культуры и искусств в Москве, но не тут-то было – по настоянию бабушки пришлось поработать секретарем, чтобы набраться опыта для дальнейшей самостоятельной жизни.
Про мое серьезное увлечение живописью она и слышать ничего не хотела, считая все это блажью.
Я не знала, как доказать ей свою правоту, и моя детская мечта разбилась на мелкие осколки о суровую действительность бытия.
Эти два года я работала в коллективе, много читая и даже смогла завести себе близкую подругу, которой недавно исполнилось сорок лет.
Неожиданно неделю назад от бабушки пришло письмо, о том, что она нашла мне чудесное место, и мне срочно нужно было выезжать из глуши, в которой я находилась в Санкт-Петербург. Она по знакомству устроила меня в фирму к внуку своей близкой подруги.
Именно такую девушку как я он непременно захотел взять на работу едва увидев мою фотографию и присланную анкету.
