Посреди лба пульсировала точка. Противненько так саднила. Вчера мне прямехонько в лоб прилетела роза из букета невесты, и острый шип проколол кожу. С одной стороны, спасибо, что не в глаз! А с другой, ходить с расцарапанным лбом или, еще того хуже, с лейкопластырем на самом видном месте — то еще удовольствие.
И зачем, спрашивается, меня понесло в толпу девушек, жаждущих поймать букет и свое счастье прямиком из рук Наташи? Я ведь и замуж-то не хочу!
Тамада попался ответственный, да к тому же зоркий, как орел. Он давно заприметил незамужних молодых девушек и, когда наступил момент кульминации, хватал нас под белы рученьки и препровождал в центр зала. Никто особо не вырывался, я тоже предпочла смириться. Две минуты позора — и свободна.
Надо было смотреть на невесту, а я зевала по сторонам. Разве я могла предположить, что букет развяжется в полете? И, пожалуйста, вместо того чтобы поднять руки и защитить лицо, поймала розу в полете лбом. Чудненько! Обидно, что именно в этот момент я предавалась благостному предвкушению. А предвкушала я свадебный торт, ожидающий меня на столе. Я успела попробовать нежный сливочный крем и пропитанные ромом коржи, когда тамада, подпрыгивая и улыбаясь во все тридцать три зуба, увлек меня за собой.
Научиться печь торты было моей давней мечтой. И не абы какие, кривобокие, посыпанные бисквитной крошкой, маскирующей их изъяны. Я собиралась окончить курсы и печь торты на продажу. А пока я изучала мастер-классы на дзене, пекла на собственной кухне и пыталась разжиться клиентами. Когда-нибудь я наберусь опыта, сниму отдельное помещение, а та-ам…
Сладкие мечтания грубо прервала роза. Кто вообще сейчас использует в букетах розы с шипами? Казалось бы — хрупкий цветок, а шандарахнул так, что искры из глаз.
Я даже не помню, что случилось дальше. Неплохо меня приложило! Или не роза виновата, а три бокала вина, выпитых ранее?
Так или иначе до гостиничного номера я как-то добралась, если сейчас лежу в постели. Наташа сняла для гостей несколько номеров прямо над рестораном.
Не открывая глаз — виски ломило, а от света голова может разболеться сильнее, — я ощупала себя. В ночнушку переоделась, умница Лика! Так-с, косметику с лица смыла. Это я подергала себя за ресничку и поняла, что туши на ней нет. Прислушалась к организму — организм приказывал спать дальше! Кто я такая, чтобы ему перечить?
Я сладко потянулась, повернулась на правый бок, подгребла одеяло: я привыкла спать, обнимая его руками и ногами.
Вернее, подгребла бы! Однако своенравное одеяло вполне ощутимо дернулось из рук и уползло на другую половину кровати. Не знала бы, что сплю одна в номере, могла бы решить, что некто, лежащий рядом со мной на постели, не захотел делиться!
Почудится же! Наверняка одеяло зацепилось за бортик. Я, забурчав, дернула сильнее, накрылась краем и повернулась теперь на левый бок, наматывая его на себя.
В тишине комнаты прозвучал вздох. «Ветер!» — испуганно сообщила я себе, распахнув глаза и уставившись в стену.
Наташа хвалилась, что каждый номер в отеле — шедевр дизайнерской мысли и каждый — уникален.
В моем номере мысль дизайнера, видать, зашла слишком далеко. Что именно он хотел передать потрескавшимися стенами с отвалившимися кусками штукатурки? Паркетным полом, из которого вывалились некоторые деревянные планки, а те, что остались на месте, потемнели от времени и пыли? А этот унылый половичок, связанный из полосок ткани, как в деревне у моей старой тетушки, должно быть, символизировал уют и… не знаю… пастораль?
Брр, надо вставать, умываться и делать ноги.
За спиной снова раздался вздох. Я набросила одеяло на голову и оцепенела. Ну да, ну да, маньяков-то обычно отпугивает одеяло, натянутое на уши! Но что поделать, глупая привычка, сохранившаяся с детства, и тут дала о себе знать. Я пряталась под одеяло, когда боялась, что из-под кровати вылезет чудовище и схватит меня. От подкроватных монстров одеяло как раз действовало безотказно! Но если у меня над ухом вздыхает не чудовище — дело швах!
— Может, поделишься одеялом? — печально поинтересовался глубокий мужской баритон.
С визгом я подскочила на ноги, крутанулась как юла, одновременно завертываясь в одеяло, как в броню!
Это что еще за номер с подселением? Наташа! Мы так не договаривались!
Вторая половина комнаты по запущенности и убогости не уступала первой. Я бы таким дизайнерам их дизайнерские ручонки поотрывала к чертям собачьим!
Но самое ужасное не это!
На постели растянулся полуголый парень. Радовало то, что полуголым он оставался сверху, а снизу был одет в смешные длинные то ли кальсоны, то ли рейтузы. Печалило то, что поверхность кальсон или рейтуз подозрительно бугрилась в мою сторону.
В любых других обстоятельствах неожиданный сосед по постели показался бы даже приятным. Лет ему было… м-м-м… примерно двадцать пять. Темно-каштановые жесткие волосы топорщились, темно-серые глаза сердито щурились. Физиономия со сна помятая, но симпатичная, с волевым и слегка небритым подбородком. Обнаженная часть тела, выставленная на обозрение, мускулисто поигрывала мышцами. По всему видать, парень не брезгует тренажеркой.
