Во входную дверь коммунального дома первого этажа постучался следователь – старший лейтенант Кирьянов, но никто не открывал, так как узкий коридор вел в широкую светлую прихожую с одним окном. Оттуда в другой такой же узкий проход, откуда две двери были связаны с комнатами жильцов и большой кухней с потрескавшимся каменным полом. Из кухни одна двойная дверь выходила во двор, а другая – в комнату еще одной семьи, где проживал Вежин Борис Павлович – персональный пенсионер с семьей, состоящей из трех человек – жены – Нины Афанасьевны, моложе его на девять лет, дочери Насти, одиннадцати лет и восемнадцатилетнего сына Петра – студента Музыкального училища провинциального города Саратова. Их жизнь протекала в постоянных заботах и хлопотах. Здоровье отца позволяло участвовать в общественной работе, ходить на семинары своих одногодок журналистов, бывших коллег, помогая им в работе, наставляя советом и добрым словом в издательстве газеты «Местное время», где он прослужил последние двадцать лет своей трудовой деятельности, составляя репортажи и очерки о работе целевых предприятий города: Авиастроительного завода, кинокомпании, предприятий общественного питания, университета. Везде помогали сотрудники и руководство тех государственных органов, куда он обращался, чтобы создать музей, провести встречу со старыми большевиками, кто стремился передать молодежи свои опыт, знания и трудовую дисциплину, которая очень ценилась среди подрастающего поколения.
«Странно, что никого нет…» – углубился в свои размышления молодой специалист, недавний выпускник Юридического института, кого направили на работу участковым милиционером в данный спокойный микрорайон, где обосновались в основном граждане, приезжие из разных мест, в одно-двухэтажных каменных и деревянных строениях, у кого было постоянное место дохода, и кто обзавелся семьями.
Тогда следователь постучался в дверь, которая находилась в самом узком коридоре, соединенным со вторым этажом крутой лестницей и большой фанерной доской на щеколде, чтобы как-то пообщаться с людьми, обитавшими по соседству с частным одноэтажным каменным домом, где пропала молодая женщина – воспитательница детского садика, проживавшая на квартире у бездетной пары. Но и там никого не оказалось.
Наконец следователь Кирьянов услышал шаги по цементному полу коридора, выложенному большой бордовой плиткой. Двухэтажное здание раньше было аптекой со всеми необходимыми архитектурными аксессуарами такой медицинской организации: прохладным подвалом с комфортабельными удобствами, комнатами и коридорами. На первом этаже – место для изготовления лекарств с одним окном и дверью во двор и на второй этаж – фармакопея, переделанное в кухню. Зал для приема посетителей с тремя окнами, где проживали зажиточные упитанные соседи. Непосредственно аптечный отдел с одним окном, где проживала семья Вежина. Маленькая гардеробная комната для переодевания, тоже переоборудованная в жилую комнату, с окном, выходящим во двор через широкий лестничный проем, ведущий в подвал, и закрытую, застекленную квадратными формовыми изразцами, веранду.
– Кто? – спросил его мужской голос.
– Это участковый милиционер, – ответил в тон оперативный сотрудник МВД, в форме старшего лейтенанта, с папкой на молнии в руках, где он хранил материалы начатого им расследования пропажи гражданки: беседу с сотрудницами детского садика, кто отзывался положительно о своей коллеге, и кто написал заявление в милицию за подписью заведующей детским учреждением. Туда поступила на работу, пропавшая – Безбеднова Галина – восемнадцатилетнего возраста, приехавшая в город из районного центра, получив образование воспитательницы дошкольного учреждения.
Дверь открылась. Оперативник, в недавно приобретенной за собственные деньги сине-серой форме – фуражке с черной кокардой, брюках с голубым кантом, голубой рубашке, черном галстуке и укороченном жакете с пояском, увидел на пороге скромно одетого пожилого мужчину. На нем был шелковый синий в белую полоску домашний пиджак от пижамы с большими карманами и темно-синие брюки.
– Старший лейтенант – Кирьянов, – сказал милиционер и показал свое новенькое удостоверение в раскрытом виде.
Темнота коридора не позволяла говорящим видеть друг друга, а общаться на ощупь они не привыкли с незнакомцами.
– Пожалуйста, проходите, – пригласил его войти мужчина, на висках которого не было ни одного черного волоса, а седина покрывала всю голову.
– Я по поводу исчезновения женщины – Галины Безбедновой, проживавшей на квартире у ваших соседей по улице справа. Три дня она не появлялась ни дома, ни у своих хозяев, ни на работе. Вы что-то слышали об этом? – спросил офицер милиции, разглядывая кухню, куда пригласил его пройти пожилой мужчина.
– У нас с теми соседями нет никаких контактов. Через высокий забор не видим, что там у них происходит… Но насколько я знаю от дочери, она как-то была у них в доме, что никуда девушка не ходила. Они разводили кур и продавали мясо и яйца на базаре. Дети везде суют свой нос. А жена говорила, что они пустили эту квартирантку, чтобы она убиралась у них и готовила им еду. Приехала она из деревни и работала нянечкой в детском садике, – доложил Борис Павлович Вежин.
