Девушка стояла на обочине дороги и ловила попутку. До города два часа езды. Машины долго не было. На том участке пути вообще мало машин, да и то в основном грузовые, дальнобойщики. Что говорить, «дыра» есть «дыра», глушь одним словом… Дороги плохие в ямах, колдобинах. Сам аул, в котором она жила вместе с бабушкой, был расположен в живописном месте неподалеку от гор, в цветущей степи. Горы тянутся аж до самого города. Высокие, подпирающие небо, кажется, что само небо зацепилось за седые, заснеженные вершины старых, видавших многое за всю свою долгою жизнь, гор. Сколько он тут стоят? Два, три столетия, а может еще больше… Они тут с самого начала существования земли. С высоты они напоминают батыра, который прилег на шелковую, мягкую траву отдохнуть и ненароком, не заметно для себя заснул. Рядом его серебряный, высокий, конической формы шлем – отдельно стоящая высокая, заостренная к верху скала, а там дальше пасется его верный, крылатый друг-иноходец. И всё это великолепие озаряется щедро жарким, ослепительно ясным, лучистым солнцем. Зимой в этих краях гуляют холодные, бесшабашные, вольные, не знающие запретов ветры. Они заметают аул так, что его полностью заносит снегом по самые крыши. И тогда приезжают спасатели и все, кто не равнодушен, и откапывают их, роя узкие траншей к каждому глинобитному, саманному домику и к отдельно стоящей двухэтажке, у которую заносит обычно вплоть до второго этажа. И конечно же расчищают дороги, трассу, но проходит недели две и всё повторяется заново…
Алмагуль стояла уже довольно долго. Ноги заныли. Хотелось куда-нибудь присесть. То, что называется остановкой на самом деле были просто две стены в форме буквы «Г» и никакой скамейки, даже намёка на неё. Вернее, она была раньше, металлическая с деревянным сидением, но сиденье кто-то уволок на дрова, а оставшиеся ножки сиротливо торчали из-под земли и совсем были не пригодны для отдыха.
Солнце стояло высоко, прямо над головой и припекало так, что сил нет. если поставить холодную, сырую воду прямо на землю, то она за пятнадцать минут, максимум, точно закипит. Если зима в этих краях суровая, то и лето такое же беспощадное, невыносимое, душное, ветреное, пыльное. Горы не давали тени аулу и не защищали его от ветров. Резко континентальный климат выдержать могут не все. Вот и бегут от сюда в город. остались только старики да и те, кому ехать некуда, никому не нужны… Старожилы говорят, что раньше это был процветающий областной город, потом завод по переработке сахарной свеклы закрылся, не выдержав кризиса. Людей распустили, всё, что ценное с завода уволокли, оставив только рожки да ножки. Вслед за ним закрылось и локомотивное депо по ремонту старых, битых-перебитых, залатанных локомотивов старого, еще до военного образца.
Новые электропоезда вытеснили старые допотопные. И локомотивное депо осталось не удел… Да и запчастей к ним днем с огнем не сыщешь… Так город сначала потерял статус города, а потом и вовсе испарился. Его даже на карте нет… Так «участок под номером 13»…Что за «участок» один Аллах знает..
Алмагуль набрала номер подружки, с которой собиралась вместе доехать до колледжа, где они учились на повара. Подружка жила ее в соседнем ауле, как раз по пути.
– Жазира, привет! ты выходи уже. Я скоро подъеду. Ага… Давай… – она выключила телефон и спрятала его в сумку.
тут подъехала легковушка с запятнанными грязью номерами и остановилась прямо возле нее.
– До» Амангельды» подвезете? – Спросила девушка водителя, приоткрыв дверцу.
– Садись! – буркнул он.
Не проехав и пятисот метров, в машину подсели еще два пассажира. До города она так и не доехала.
