Всё началось с того, что в моих руках оказался прибор, позволяющий путём определённого воздействия на человеческий мозг способствовать возникновению телепатического контакта с внеземным разумом. Не подумайте, что я шучу или, что ещё хуже, сумасшедшая. Прибор был создан моим приёмным отцом профессором Владимиром Вячеславовичем Радзиевским, крупным учёным. По крови я американка, но воспитывалась в российской семье. Как такое могло случиться, я описала во всех подробностях в романе «Жизнь и бизнес честного лоха в современной России», выпущенным мультимедийным издательством Стрельбицкого на Украине.
В качестве доказательства того, что мой приёмный отец был человеком одарённым, приведу выдержки из писем, адресованных отцу академиком Отто Шмидтом, математиком, геофизиком, астрономом, знаменитым исследователем Памира и Арктики. Возможно, некоторые из вас помнят трагедию парохода «Челюскин», направленного под руководством Отто Шмидта исследовать судоходные пути Северного Ледовитого океана. Из-за сильных ветров и течений «Челюскин» не смог войти в акваторию Тихого океана, был раздавлен льдами и в течение двух часов затонул. Более ста членов экипажа и исследователей Арктики провели два месяца полярной зимы, находясь в плену ледяных глыб. Не стану утомлять вас длительными научными рассуждениями. Вот письмо О.Шмидта от12 декабря 1947 года, адресованное моему отцу, тогда ещё молодому учёному:
Ваши чрезвычайно оригинальные соображения о взаимодействии звезды и частиц при их близком прохождении, где роль светового давления может быть значительной, мне кажутся очень интересными.
Буду очень рад, если Вы найдёте возможность посетить меня, когда случится быть в Москве.
Или вот эта выдержка из письма О. Шмидта от 2 июня 1948 года:
Меня поразила простота и эффективность Вашего расчёта количества тепла, выделяемого при падении метеоритного вещества на Землю.
Переписка с Вами, дорогой Владимир Вячеславович, доставляет мне большую радость.
Желаю Вам всего лучшего и крепко жму руку
Ваш О.Ю. Шмидт
А вот выдержка из официального поздравления с юбилеем профессора Радзиевского от Института Теоретической Астрономии (ИТА) в июне 1991 года:
«Венцом Вашей научной работы явилось выдвижение и обоснование гипотезы о существовании новых неизвестных больших планет за орбитой Плутона, давшей начало новому направлению научной деятельности, инициировавшей появление других гипотез и связанных с ними работ других авторов.
Мы в ИТА подвергли эти гипотезы проверке на прочность, исследовав возможные возмущения известных больших планет от гипотетических планет за орбитой Плутона. Рады сообщить Вам, что эту суровую проверку выдержала только Ваша гипотеза, и её шансы на то, чтобы стать истиной, резко увеличились».
Работы отца, посвящённые установлению контакта с внеземным разумом, нигде опубликованы не были. Немногие были посвящены в тайну его исследований. А сам прибор незадолго до своей смерти отец передал на хранение надёжному, с его точки зрения, человеку – отставному майору Васильеву. Надо сказать, что, возможно, майор испытал на себе его действие. Во всяком случае, окружающим он казался человеком весьма странным – философствующий о смысле жизни оборванец, потерявший всякий интерес к деньгам и тем жизненным благам, которые можно купить. После того, как майор передал мне, как дочери профессора Радзиевского, этот прибор, я потеряла покой. Страх неизвестности не позволял мне использовать его действие на себе и близких мне людях. Я начала мучиться бессонницей и решила спрятать прибор в тайнике за картиной на втором этаже моей дачи в Клину. Накануне мне приснился сон: две горлицы поднесли к моим глазам свиток, на котором были написаны десять заповедей. И заповедь «Не убий» была начертана пламенем огня. При этом муж обнаружил, что одна из кнопок прибора оказалась случайно нажатой, и он излучал белый свет. Я выключила кнопку и со всей аккуратностью упаковала прибор в картонной коробке.
Отправилась я в Клин во вторник, когда мой помощник по строительным работам Николай завершил обшивку верхнего этажа сайдингом. Прибор бы достаточно тяжёл, так что пришлось везти его в сумке на колёсиках. Сверху я закамуфлировала его саженцами, что защищало меня от угрозы ограбления в той глуши, где находился мой дом.
Настроение у меня, надо сказать, было паршивое. И не только из-за того, что на моих плечах лежал тяжёлый груз обладания этим плодом человеческого гения. Но и из-за работы почты. Сколько надежд я возлагала, отправляя свои произведения на литературные конкурсы и известным людям в России и за рубежом. Два контракта на издание моих книг в электронном виде со мной заключили, но на Украине. Неудачными оказались попытки отправить книги бандеролью 1 класса на литературный конкурс, организованный фондом Михаила Прохорова. Они затерялись в пути.
До приезда Николая за расчётом я с трудом оторвала гвозди, которыми была прибита большая картина с изображением звёздного неба и полной луны, и поместила прибор в находящийся за ней проём. Едва я скрыла следы своей деятельности, как прибыл Николай.
