Издательство благодарит Сергея Тармашева за предоставленное разрешение использовать название серии, а также уникальные мир и сюжет, созданные им в романе «Чистилище».
Другие произведения, написанные российскими фантастами для межавторского цикла, являются их историями, Сергей Тармашев не является соавтором этих романов и не читает их. Создатель «Чистилища» дал литераторам полную свободу, разрешив войти в мир проекта, но сам он несет ответственность только за собственную книгу.
1
Ночью здесь всегда было страшно.
Верней сказать, жутковато.
Гул работающей аппаратуры и шум радиоэфира в «наушниках» лишь подчеркивали мертвую тишину, царящую в пустом здании, половина помещений которого была заперта и опечатана. Любой посторонний звук заставлял вздрагивать: возня мышей в соседней комнате, стук сосновых шишек, падающих на крышу. Порой чудилось нечто совершенно мистическое, и требовалось проявить немало фантазии, чтобы придумать хоть какое-то объяснение пугающему звуку. Почему вдруг скрипнули половицы в пустой комнате отдыха? Кто поскребся в окно, закрытое глухой светомаскировкой?
Чтобы развеять страхи приходилось покидать пост, обходить открытые комнаты, включать везде свет.
И все равно страх оставался – отступал в темные углы, прятался в закрытых помещениях…
Вот днем здесь было многолюдно: с самого утра, еще до развода, появлялся начальник отдела – подполковник Николаев, принимал доклад и открывал свой опечатанный кабинет. Потом подтягивались остальные офицеры, с развода приходила смена, занимала свои места на трех постах, и тогда уже можно было отправляться домой на положенный после ночного дежурства «отсыпной» день.
Дневная жизнь в отделе радиоразведки командного пункта мало напоминала жизнь ночную. Ночью во всем здании оставался лишь один человек. Ночью здесь работал только один пост – пост поиска и анализа новых видов передач.
И хотя по соседству располагался здоровенный барак приемного центра, где круглосуточно работали тридцать человек в сержантских погонах под присмотром двух офицеров; и хотя в пяти минутах спокойной ходьбы находился командный пункт, а за антенным полем светились окна штаба – все равно казалось, будто отдел радиоразведки оторвался от родной бригады и перенесся в черный космос.
Тихое попискивание морзянки и шепотки эфира лишь усиливали это ощущение.
– Отдел, ответьте командному пункту, – резкий голос из динамика переговорного устройства заставил дежурного вздрогнуть. Негромко выругавшись, он нажал тангенту на гарнитуре и ответил:
– Капитан Рыбников. Слушаю.
– У тебя там все в порядке, Степан?
Дежурный узнал хриплый голос полковника Пригожева, немного напрягся.
– Так точно, товарищ полковник.
– Не спишь?
– Никак нет. Не положено.
– Чем занимаешься?
– Было распоряжение перейти на прессу. Поэтому сегодня слежу за Синьхуа.
Капитан Рыбников кинул взгляд на телетайп, заваленный свитками распечаток – их надо было передать на приемный центр, но посыльный почему-то задерживался.
– Сам читаешь, что пишут? – спросил полковник.
– Посматриваю, – осторожно ответил Степан.
– И что думаешь?
Степан думал, что дело плохо. Но озвучивать свое мнение он не стал.
– Думаю, от нас сейчас мало что зависит.
– А вот тут ты не прав, Рыбников, – недовольно сказал полковник.
Степан пожал плечами. Ему казался странным этот разговор. Они с полковником практически никогда не общались. Да и не приветствовалось подобное балабольство во время дежурства, особенно если объявлена повышенная степень боевой готовности. С чего же вдруг суровый Пригожев разговорился?
– Только от нас все и зависит, капитан, – сказал полковник. – И от тебя тоже. Кажется, то, что произошло, не случайность. Это агрессия, обдуманный акт…
Степан молча слушал, медленно вращая ручку настройки частоты, глядя, как на шкале радиоприемника меняются светящиеся цифры. На душе было очень тревожно – со всего мира шли пугающие новости, а тут еще полковник масла в огонь подливает…
– У нас большие проблемы, капитан, – сказал вдруг Пригожев. – Ты же сегодня с обеда дежуришь?
– Да. Волков попросил заменить его, сказал, что плохо себя чувствует.
– У нас проблемы, – помолчав, повторил полковник. – Я себя тоже плохо чувствую, капитан. А на приемном центре шесть теток слегли…
«Тетками» Пригожев называли контрактниц – в основном жен офицеров, устроившихся на службу в бригаду, так как с работой в гарнизоне всегда был напряг.
– Заболели? – спросил капитан.
– Нет, Рыбников. Зажмурились. Об этом мне доложил Калюжный пятнадцать минут тому назад. Что сейчас там происходит, я не знаю. Связи с приемным центром нет. И штаб не отвечает. Понимаешь?
Степан обмер, в горле разом пересохло. Понять-то он понял, только поверить в это не мог.
– Я сейчас заперся, – будто сквозь космос доносился голос полковника Пригожева. – И у меня тут три покойника. Двое умерли сразу, пять минут тому назад – конвульсии, пена изо рта… Рыженков и Цукалин… А одного… Малахова… Майора… Я его того… Пристрелил… Он на меня набросился… Ну мне и пришлось… Слышишь меня, капитан?.. Ау!.. Ты живой там?..
