Громкий звук будильника ворвался в моё затуманенное сном сознание и безжалостно вытащил его из сладких объятий богини Дрёмы. Хмурое осеннее утро не придавало бодрости, и веки упорно не желали разлепляться, придавленные неведомой тяжестью. Фея снов ещё пыталась утянуть меня в глубины сладких грёз, но неумолимое пиликанье электронных часов в клочья разрывало прекрасные видения, окончательно пробуждая мозг.
Сегодня понедельник. Мудрые народные поговорки не зря называют его тяжёлым. После «весёлых» выходных на работу идти ужасно не хотелось. Но чувство долга все-таки пересилило лень. Я с трудом поднялся с кровати и, шатаясь, направился в ванную комнату. Со стеклянной глади зеркала на меня смотрело отвратительное небритое лицо с опухшими глазами. Торчащие во все стороны волосы дополняли образ человека, явно переборщившего накануне с алкоголем.
– Ну и рожа у тебя, Шарапов… – пробормотал я классическую фразу из фильма своему отражению, которое в ответ скривилось и показало язык.
Я открыл кран с холодной водой и сунул под него гудящую голову. Хорошо-то как… хоть и очень холодно.
– Терпи, казак, атаманом будешь, – выдал я, очередной классический перл, клацая зубами.
Кажется, полегчало. Дал знать о себе желудок, перекрыв своим урчанием дребезжание старенького холодильника. Ну что же… пяток яиц на раскалённой сковородке наверняка успокоят его, а горячий кофе придаст бодрости и сил… надеюсь.
Противный моросящий дождь встретил меня на выходе из подъезда, облепив лицо холодными каплями.
«Надо бы, наконец, купить зонтик…» – проползла в голове вялая мысль, когда очередная струйка воды затекла за шиворот джинсовой куртки.
Передёрнув плечами, я направился к ближайшей автобусной остановке, стараясь не думать о предстоящей разгрузке железнодорожных вагонов с мукой. Но чем больше я отгонял назойливые мысли, тем ярче представала перед взором картинка плотно лежащих друг на друге мешков.
Работа грузчика тяжела, но иного выхода у меня не было… по крайней мере, пока. Пока не подвернётся счастливый случай, и я не смогу найти занятие по специальности. Процент безработицы в нашей стране действительно низкий, как и утверждают «важные шишки» в Государственной думе. И любой человек в принципе легко может трудоустроиться. Грузчики, уборщики, посудомойки, сторожа, различного рода рассыльные и посыльные, разнорабочие всегда будут иметь спрос. Но оплаты их труда едва хватает, чтобы не протянуть с голоду ноги.
Настоящая безработица начинается тогда, когда ты хочешь устроиться по своей прямой специальности. Но почему-то у работодателя постоянно находится причина для отказа. То опыта работы нет, то мест вакантных. А где взять опыт работы, коли не берут никуда? Вот и приходится мне выпускнику Инженерного института вкалывать как проклятому грузчиком на складе.
С такими вот невеселыми мыслями я уселся на скамейку в ожидании маршрутки. Странно… сегодня была пуста не только остановка, но и вся улица. Ни души кругом. Не было даже машин, которые, несмотря на раннее утро, просто обязаны были сновать туда-сюда, отравляя выхлопными газами и без того смрадный воздух большого города.
Прошло уже более получаса, а рейсового автобуса всё не было.
«Что же это? Куда все подевались?»
Мои сумрачные мысли стали ещё мрачней. Я достал телефон и хотел было уже звонить в диспетчерскую службу, как внезапно пучок ярчайшего света ослепил меня, будто кто-то щёлкнул гигантским фотоаппаратом, направив вспышку прямо в зрачки. Я закрыл глаза. Едкий запах серы ударил в нос, и я вновь их открыл, чтобы посмотреть, что могло издавать столь мерзкое и отвратительное зловоние.
Запах исходил от тёмного пятна, появившегося посреди мокрого асфальта. Секунду назад его ещё не было. Пятно напоминало большую лужу разлитых чернил, но не в виде бесформенной кляксы, а в виде аккуратно очерченной, идеально ровной окружности.
Источника света, так бесцеремонно ослепившего моё зрение, я не обнаружил. Видимо, неведомый фотограф не пожелал контактировать с объектом своего мимолётного внимания. Странный сегодня день…
Я подошёл ближе к чернильному пятну и с опаской опустил в жидкость носок ботинка. Похоже на густой кисель. Я поднял ногу. Та часть обуви, что побывала в вязкой субстанции, была совершенно чёрной и блестящей, словно её только что отполировали сапожным кремом.
«Неплохо!» – подумал я и решительно сунул обе ноги в лужу.
Я не страдал особым любопытством и тягой к безумным авантюрам, и что заставило меня так поступить, до сих пор не понимаю. Вероятно, сие умопомрачение было навеяно тем «особым» запахом, что источала чернильная лужа. В ту же секунду, как только ботинки потеряли контакт с асфальтом, меня с силой начало засасывать вглубь этой вязкой массы.
Я задёргался, пытаясь выдрать свои конечности из зловредного желе. Но только ещё больше застревал в нём.
Жидкость поднималась всё выше и выше, «ласково» обнимая меня сначала у пояса, затем плавно перекатываясь к подмышкам. И, кажется, отпускать совсем не собиралась. Я запаниковал.
