Часть 1. Стена
Глава 1
С самого раннего утра моросит дождь. Сейчас конец ноября и совсем скоро начнется настоящая зима. В нашем скромном заведении всегда прохладно и мне приходится переминаться с ноги на ногу весь день напролет. Я уже неоднократно просил Барни поставить здесь электрический обогреватель. Но Барни говорит, что если рано или поздно мы, все-таки, забудем выключить его на ночь, то все здесь сгорит "к чертовой матери". Поэтому, лучше не рисковать.
Так было и сегодня. Я пришел на работу в начале одиннадцатого. Барни был на месте. Я поставил зонт возле двери и начал снимать калоши. Все было как всегда, но что-то, все-таки, было не так. Я удивился, что сегодня Барни совсем не бурчит по поводу моих постоянных опозданий. Он всегда этим недоволен, а теперь даже не поднял глаз при моем появлении, продолжая возиться с какой-то коробкой на прилавке. Это само по себе было удивительно, так как вся ежедневная рутина по упаковке-распаковке всяческого хлама доверялась исключительно мне. Сам он, при этом, только записывал в книжечку то, что я извлекал из всяких коробок, чемоданов, сундуков и тому подобного. Сейчас он сам взялся за черновую работу и, видимо, был очень взволнован чем-то. Коробка была самой обычной: картонка высотой три на три фута. В такой упаковке нам обычно доставляют разную всячину вроде старой посуды, горшков или столетних замусоленных вазонов.
Испытывая легкий интерес. я подошел поближе. Барни не обращал на меня никакого внимания, продолжая доставать из коробки какие-то предметы, завернутые в черную ткань. Они были разных размеров и, как и всегда, похоже, это являлось пожитками какого-нибудь благополучно помершего старика. Все это “богатство”, видимо, досталось по наследству его детям или просто соседям, которые не приминули на радостях от всего этого поскорей избавиться.
По своим очертаниям один предмет, похоже, был книгой или шкатулкой, другой продолговатый, возможно, был подзорной трубой, третий – какой-то корягой или подсвечником. И таких вещей было предостаточно. Короче говоря, ничего интересного там не могло быть и в помине. Однако, непривычный, как для повседневного, вид Барни меня заинтриговал и я, не имея особых планов на начало рабочего дня, решил поучаствовать в разборе этих предметов. Самое удивительное произошло секундой позже, после того как я начал запускать руку в коробку,чтобы достать оттуда какой-то округлый предмет( возможно, старый чайник). Барни вздрогнул, как от испуга и, странно взглянув на меня, процедил сквозь зубы:
– Нет, не надо. Я сам. Ты это…иди домой. Можешь взять выходной. Сегодня не открываемся. Переверни там табличку на дверях. Иди… я сам, сам.
После этих слов он задумался на секунду и вновь принялся дрожащими руками доставать из коробки оставшиеся предметы. Меня это немало удивило. Хорошо зная Барни, я подумал: что-же это такое должно было произойти, чтобы старик дал мне выходной посредине недели!?
– Слушай, – продолжал я. – На улице дождь. Я все равно уже пришел, давай помогу.
Но Барни меня совсем не слышал. Засунув голову в коробку, он что-то там разворачивал.
– Эй! -повторил я. – Давай помогу.
Но он, не обращая на меня никакого внимания, продолжал возиться с коробкой.
Прошло не менее трех минут прежде, чем Барни, наконец-то, перестал рыться в коробке и растерянно на меня посмотрел.
– Ничего не понимаю… Может, это все неправда. Да нет-же, она должна быть здесь… Это-же все вещи, которые должны быть. Черт!
При этих словах он привычно для себя сплюнул в горшок с декоративной пальмой и, опершись локтями о прилавок, обхватил голову руками.
– Да, Майки. Хоть ты и не мой сын, но для меня ты как родной. Поэтому я прошу тебя никому не рассказывать о том, что ты сейчас видел.
– Да что я такого видел? Коробку со всякой ерундой? Мы такое “добро” разгребаем постоянно. Могу поспорить, что там барахла на полторы-две сотни, если не меньше. И продавать это все придется неизвестно сколько. Мне только работы прибавится – пыли больше вытирать.
– Что!? Ты говоришь на две сотни?! А ведь ты даже не представляешь себе, что это такое. Это…
Видимо, не подобрав подходящих слов и ничего не придумав лучшего как в очередной раз плюнуть в подножие пальмы, Барни посмотрел мне в глаза и серьезно сказал:
– Значит так, Майки. Я сейчас уйду на пару часов, а ты сам здесь перепиши все. Только обязательно закрой дверь на ключ.
Я молча пожал плечами и побрел в подсобку, где у нас находился небольшой архив по всем вещам, которые в то или иное время проходили через наш магазин. В письменном столе я взял авторучку и вернулся в торговый зал, чтобы наконец-то заняться своей обычной работой.
И вот список того, что было в этой коробке. Самым большим из имеющихся в наличии предметов была картина, изображавшая унылые скалы на берегу моря и не менее унылые деревья поверх этих самых скал. Ничего особенного. А если честно – тоска зеленая. Такая картина может стоить долларов сорок-сорок пять. Со скидкой, если покупать вместе с ней что-то еще. Ничего особенного. Если-бы это был, например, натюрморт с яблоками, то его можно было-бы продать немного дороже. Натюрморты всегда охотней берут. А такая, однозначно, будет мозолить мне глаза месяц, а то и два. В итоге, ее (после продолжительного и успешного торга, естественно) купит для своей лучшей подруги какая-нибудь дама в шляпе, а та благополучно спрячет эту картину в кладовку. Так как спасибо, конечно, но таких картин у нее уже не менее пяти. Далее…Продолговатым предметом, и на самом деле, оказалась виды видавшая подзорная труба. Наверное, довольно красивая в молодости, с позолотой, но явно очень старая теперь. Увеличительное стекло с ее большей стороны было треснувшим пополам. Десять долларов не больше. Затем последовал скромный сервиз из чайных чашек синего цвета, причем довольно грязных. Их было семь штук, что я и записал, сахарница совершенно другого цвета, несколько алюминиевых ложек и пара блюдец. Все вместе-долларов пятнадцать, но вряд-ли их кто-нибудь купит. Хотя, по отдельности может и разойдутся. Следующим предметом оказался старый блокнот в кожаной обложке, причем в нем не было абсолютно никаких записей. Зато первая страница была вырвана. Я даже не стал вносить его в список, сразу выбросив как ненужное в мусорное ведро. Затем мне в руки попалась металлическая пуговица с выдавленным на ней контуром какого-то животного. Какого именно? Трудно было разобрать, так как изображение было очень затертым. Следующим экземпляром была замусоленная книга на неизвестном мне языке. С иллюстрациями кораблей, лодок, различных карт, лошадиных повозок и чертежами воздушных шаров. Короче говоря, всякой техники. На обложке книги красовалась огромная чернильная клякса, закрывающая собой название книги. Видимо, кто-то что-то выписывал из книги и пролил на нее чернила. "Два доллара", – подумал я и отложил книгу в сторону. Какой-нибудь студент, авось, и купит. Далее, я вытащил из коробки какой-то круглый предмет. Развернув ткань, я увидел почерневший от сажи котелок для приготовления походной еды и лежащий в нем полупустой коробок спичек. Котелок совсем не интересовал меня в качестве товара и я, вздохнув, швырнул его под прилавок. Пусть Барни делает с ним, что хочет.
