I
Кровавый ставлю я рекорд
Свой обнажив мизерикорд1
И молодой французский лорд,
Что был язвителен, и горд,
С пронзенным горлом, на песке
Знаменьем крестным на руке,
Безмерной мукой на глазах,
Мольбой на мертвенных устах -
Лежит у ног моих, а я,
Лучами славы обрамлен,
Толпы кумир – палач, судья,
Не слышу его стон.
II
Я прибыл из святой земли,
Где праведный обет,
Мы нашим орденом несли -
Пять трудных, долгих лет
Несли мы мир,
Несли мечом, копьем и топором,
Несли мы веру и добро -
Металлом и огнем
Когда был взят Иерусалим
И крест над ним зардел,
Израиля пустыни мы
Покинули предел
Я вывел на своем щите
На алом, матовом кресте
«Кто смеет изрыгнуть хулу
Что орден – не святой
Тот пешим или на коне
Сразиться пусть со мной!»
А молодой французский лорд -
Язык свой распускал
Но, мой вкусив мизерикорд,
Навеки замолчал!
III
Я ехал по своей стране
На боевом своем коне
И сцены жизни бедняков
В пути являлись мне
Деревни бедные, дома
Крестьянские худы,
Не окружает ни стена,
Ни пышные сады
Убогих, жалких этих хат,
А в городах – ужасный смрад
Стоит в кварталах бедняков,
На хлев похож их жалкий кров
Народа дети ни письму
Ни чтению стихов
Не обучаются, печать
Невежества, таков
Людской, безрадостный удел
Вопрос как гнойный чирей, зрел
В истерзанной душе моей
В тот день бы лучше сгинуть ей!
Вопрос был грешен и суров -
Прости, Господь, мне правду слов!
IV
Во имя Иисуса и церкви святой
У злобных врагов – сарацин2
В бою добывали оброк золотой
За спинами груды руин
Лежали, в корабль мечтаний заветных
Грузили мы горы сокровищ несметных
Богатства, что мы направляли домой,
Не смог бы подчесть не один
Владеющий самой большой головой
Ни рыцарь, ни царь, ни раввин3
Твердили святые отцы:
На эти златые тельцы4
Как наши велят мудрецы
Мы рай на земле сотворим -
Что будет понятен и зрим
Богатою станет твердыня родная
Вернувшись домой – вы родимого края
Узнать, потрудившись, не сможете даже
Узрите – что храбро стояли на страже
Вы веры и дома не даром – и встретит
Вас радости край, и на веки осветят
Ваш подвиг прекрасные строки поэта -
Не даром несете вы тяжесть обета!
И славный триумф европейского мира
Восхвалит и слово, и звучная лира…
Но мысль творца не понять человеку,
Я ехал и слез незмиримую реку
Излил на дорогу людского страданья
Но замка, фамильного, не суждено
Увидеть мне было, сияньем
