Скорость рождает чувство взлета, окрыляет и даже возбуждает. Душа раскрывается, как парашют. Правда, чувствовала это Василиса почему-то не верхним умом, а нижним. Как будто юбка куполом поднялась и ветер под нее забил, тугой горячей струей ударил в одну точку, под которой бурлила, требуя выхода, целая бездна чувств. Или просто ощущений. Но очень уж сильных.
В какой-то момент Василиса ощутила себя необузданной Сивкой-Буркой, на которую должен был запрыгнуть лихой молодец. Но какой из Глеба наездник?
Василиса косо глянула на парня, который сидел за рулем. Худощавый, остролицый, изнеженный тепличным воспитанием и разбалованный отцовскими деньгами. Да, машина под ним сильная, быстрая – «Порше» девятьсот одиннадцатой модели. Четыреста лошадей под капотом. Он довольно лихо управлял ими. Да и с обычной кобылой, пожалуй, справился бы. У его отца имелась своя конюшня. А вот Василису этот мальчонка объездить не сможет, не удержится в седле.
– Ну и как тебе машинка? – спросил Глеб.
Он смотрел на дорогу, стиснув зубы, грудь приблизил к рулю, раскинул локти.
– Расслабься и получишь удовольствие, – с усмешкой проговорила Василиса.
– Ну да. – Глеб откинулся в кресле, затылком приложился к подголовнику, но спустя минуту-другую снова вернулся в состояние сжатой пружины.
Скорость, она ведь не только возбуждает, но и убивает. Иногда одно становится причиной другого.
«Хотела бы я умереть от секса? – задала вдруг Василиса себе странный вопрос. – А что это такое вообще? В кино много чего показывают, но как оно бывает в жизни?»
– Отвези меня домой, – сказала она.
– Мы же в клуб собирались, – проговорил Глеб и нахмурился.
– Мне мама не разрешает.
– Ты же сказала, что можно.
– А мама позвонила, сказала, что нельзя. – Василиса коснулась пальцем сумочки, в которой у нее лежал сотовый телефон.
Это была раскладная «Моторола» с тонкой выдвижной антенной, компактная, удобная. Она легко помещалась в сумочку.
– Когда она тебе звонила? Почему я этого не слышал?
– Что такое виброзвонок, знаешь?
– Где он там у тебя вибрировал? – с ухмылкой осведомился Глеб.
– Тебя там не будет! Домой, говорю, давай! – потребовала она.
Мама действительно не разрешала ей зажигать в ночных клубах, но если с Глебом, то можно. Они учились в одной частной школе, с разницей в два класса, теперь будут грызть гранит науки в одном институте – международных отношений. Глеб закрывал второй курс, а Василиса поступала на первый.
Для мамы он – мальчик из хорошей семьи. Вот пусть она сама и выходит за него замуж. Тем более что папа возражать не станет. Ему на всех наплевать – и на маму, и на дочь. Живет с какой-то фотошлюхой. Кобель!..
– Какая-то ты сегодня злая, – сказал Глеб и вздохнул.
Он снова держался за руль мертвой хваткой, взгляд его прикипел к дороге.
– А ты всегда напряженный.
Глеб отреагировал на это замечание лишь тем, что снова откинулся в кресле и с небрежной ухмылкой непогрешимого профессионала нырнул в правый ряд.
Обгонял парень лихо, подрезал нахально, и сейчас это сыграло с ним злую шутку. Он резко обошел черную «Ауди», водитель которой не притормозил, как на то рассчитывал Глеб. Послышался шум, с каким соприкоснулись машины.
– Вот козел! – возмутился Глеб.
Удар не был сильным. «Порше» остался на ходу, более того, прибавил скорости. Но черный автомобиль повис у него на хвосте.
Василису охватило предчувствие надвигающейся катастрофы. Она даже представила себе, как лежит на асфальте, размазанная по нему.
– Ты что делаешь? – Девушка больно ущипнула Глеба за руку. – Тормози!
– Да нормально все!
– Останови машину! – резко сказала она и заткнула пальцами уши, как будто хотела закричать.
Глеб повел плечом, собираясь повернуть к ней голову, но не смог оторвать взгляд от дороги.
Он съехал на обочину и встал. «Ауди» уже затормозила рядом.
Из машины вышли два парня, один рослый, ширококостный, другой пониже, но крепко накачанный. Оба очень даже внушительные на вид, но если высокий парень мог расположить к себе внешностью, то коренастый – вряд ли. Слишком уж уродливым казалось его лицо.
Рослый молодой человек тоже далек был от идеала, черты лица грубые, жесткие, но ироничная улыбка освещала его, казалось, изнутри. Даже глаза его от этого сияли, как маяки во мраке надвигающегося урагана. Хотя, казалось бы, светиться они должны были, как вспышки молний, которые не спасают, а убивают.
Вышел из машины и Глеб. Движения его были вроде бы и стремительные, но какие-то внутренне заторможенные. Сейчас он мог надеяться только на свой статус, обозначенный наличием имиджевой тачки да фирменной кожаной курточки с подвернутым правым рукавом, чтобы видны были дорогущие часы.
Рослого парня ничуть не напугала напускная крутость этого мальчика-мажора. Он смотрел на Глеба, как бильярдист – на откатывающийся шар, готов был стукнуть по нему, когда он остановится, но при этом не замахивался, не разгонялся для удара. На нем тоже была кожаная куртка, вроде бы и не брендовая, но качества отменного. А на шее блестела весьма увесистая золотая цепь.
