В канцелярии второго батальона писарь Лена Халяпина заполняла ротный журнал. Слева от неё на стуле томился лейтенант Кудинов, три дня назад устроившийся в полк.
– …Там намного лучше… – говорила Лена.
– Где там?.. – Кудинов брал из книжного шкафа чью-то фуражку и пробовал ногтем прочность крепления орла к тулье.
– В ГУВД…
«От школьной программы вернулась к мужу», – соображал Кудинов и спрашивал, чтобы что-то спросить:
– Он там тоже на майорской должности?
– На капитанской… Не карьерист он у меня, видишь… Дурные вы все, мужики… Ты только пить не начинай – сопьёшься.
– Почему сопьюсь?
– А здесь все спиваются. Которые нормальные.
– А я нормальный?
– Нормальный… Видишь, видно по тебе…
Болтливая писарша отставляла журнал, смотрелась в зеркальце, пудрилась, подкрашивала губы: «Личико на мордочке нарисую…» Рассказывала то о математичке, замучившей сына математикой, то об удивительных ценах в Белоруссии. Вспоминала былую службу.
Начинала служить Лена с мужем на зоне. Когда ещё полк был конвойным. И там было хорошо.
– А здесь?..
– А что здесь?.. Здесь цирк бесплатный. Только никому не весело почему-то… Сам увидишь… Зря ты сюда пришёл.
В окно пробивались приглушённые команды. На плацу строился жидкими батальонными, дивизионной и ротными колоннами полк. От январского воздуха из форточки хотелось поёживаться. Но всё равно было душно.
– Командир полка у нас дикорастущий, – продолжала Лена.
– В смысле?.. какой?..
– Видишь, молодой-прыткий, с лапой наверху. Из академии к нам прибыл… Дикорастущий, потому что растёт, как баобаб, – карьерист. Здесь быстренько всё завалит, пойдёт на повышение. Там всё завалит…
– Он в Чечне сейчас?
– Приехал… На выходных. Скоро появится…
– А ротный был в Чечне?
– Борисенко?.. Зачем ему там быть?.. Ему и здесь хорошо. Он у нас с бойцов капусту стрижёт1. Они сейчас с выезда богатенькие буратинки… Видишь, уже машину купил…
Резко открылась дверь (Кудинов вздрогнул). Зашла женщина в камуфляже:
– Ты слышала?.. Боец погиб на выезде…
– Откуда?
– Из третьего батальона.
– А-а… Это не наш… Чай будешь из термоса?..
Кудинов бросил на голову шапку, взял бушлат.
– Ты куда?.. Борисенко сейчас придёт с построения.
– Сейчас прийду…
Застёгиваясь, Кудинов посмотрел на себя в зеркало в бытовом уголке, выровнял на голове новенькую шапку.
В расположении на заправленных кроватях лежали солдаты – человек пять или шесть. Один какой-то заморенный солдат сидел на табурете и иголкой с ниткой на всю длину руки подшивал подворотничок.
«Не наш… богатенький… из третьего батальона буратинка…» – бормотал Кудинов, идя по узкому коридору, мимо туалета, душевой, потом мимо поста дежурного и помещения столовой.
У КПП дневальные скрежетали лопатами – счищали с асфальта мокрый пепельный снег. Прошёл строй солдат, с автоматами, в бронежилетах и в касках, нахлобученных на шапки. Старший лейтенант покрикивал: «Подтянись… Савельев!.. Ногу взяли!..» Открывали ворота. В них с визгом въехал уазик, выкрашенный в милицейские цвета.
Отдав честь какому-то подполковнику, Кудинов вышел за КПП.
В кафе-закусочной он взял кружку пива. Подумал и попросил пятьдесят грамм водки. Есть не хотелось.
Здесь не было кондиционера, была открыта дверь. Играла блатная музыка. Пьяный майор, дымя сигаретой, говорил, что на «боевые» нужно брать не машину, а дачу без прописки: «Обязательно дачу, а не квартиру!» С ним соглашался капитан: квартиру могут и так дать – всякое бывает. Другой капитан, в зимнем камуфляже, отстаивал машину.
– Вы нахватали блин-уже этих машин!.. И бьётесь один за другим по пьянке!.. – разъярялся майор.
Были и штатские – два пролетарского вида мужика, закусывающие сосисками, и компания студентов в углу.
Кудинов сидел у большого окна, рассматривал улицу.
Там бурлила жизнь. Люди шли на рынок и с тяжёлыми пакетами спешили на остановку автобуса или к маршруткам. Улыбающийся парень вышел из торгового павильона с букетом алых роз. Выезжали на тротуар и разворачивались замызганные машины.
На той стороне дороги знакомый Кудинову прапорщик долго покупал у бабушки сигареты: выронил пачку, нагнулся за ней, снова выронил.
У маршруток девушка с длинными ногами под короткой шубкой заигрывала с водителем. Девушка обернулась и оказалась некрасивой.
Дорогу перебегали школьники и собака. Загородив тротуар, солидный армянин в норковой шапке с достоинством ел пирожок. Его обходил идущий в закусочную капитан Борисенко.
«Нужно было взять сто», – подумал Кудинов, отхлёбывая ёрш.
