– Дед, сапоги-то кирзовые тебе зачем? В городе болота нет, там асфальт.
– А, ну, не берём тогда…
Никита выкладывает старые кирзачи из мешка с дедовыми вещами. “Набрал же хлама…”, – беззлобно думает внук.
Деду девяносто лет. Держится молодцом. Только в последний год стал немножко чудить…
Прошлой весной вдруг взялся огород перекапывать, хотя там давно уже всё бурьяном поросло. Сорвал спину – врач из посёлка месяц ездил в деревню ставить деду уколы.
Летом взял да ушёл ночевать в поле, в стога. Его там наутро трактористы нашли. И как только не задавили!
А осенью отправился в лес по грибы и заплутал. Хорошо встретились добрые люди – довели до дому.
И ведь никогда он за грибами не ходил, даже в молодости! Он их вообще терпеть не может: “Нёшь грибы енти ваши – еда?! Тьху!” Бабушка ему даже суп отдельный всегда варила: всем грибной, а деду – его любимые кислые щи.
К зиме Никита весь извёлся, за деда переживая: мало ли что ему ещё в голову взбредёт? Чего доброго, на охоту отправится или подлёдной рыбалкой займётся. Ездил навещать старика так часто, как только мог.
А в конце февраля дед Евстигнеич упал. Пошёл почту забирать из ящика у калитки и завалился в сугроб, а встать уже не смог. Если б не соседка, баба Нюра, – замёрз бы насмерть.
После того случая Никита решил: всё, пора деда из деревни забирать.
В городе у Никиты небольшая квартира. Подруга, Таня, против дедова переезда возражать не стала.
Евстигнеич сидит на грубо сколоченной лавке возле своего дома, прямо под окном кухни.
