Вера
Самая сильная любовь у тех, кому не суждено быть вместе…
Эта надпись в лифте сорокаэтажного бизнес-центра неимоверно раздражает. Веет банальностью и инфоцыганством.
Вздор. Сказочка для тех, кто полагается на судьбу и расклады Таро.
Видела таких. И женщин, и мужчин.
Я вообще, благодаря должности главного репортера единственного местного телеканала, встречала совершенно разных людей. Наверное, поэтому и стала отъявленным скептиком в сердечных вопросах.
Конечно, если не считать личных отношений.
Переключаю внимание на седовласого мужчину, припарковавшего свои глаза в районе моего соблазнительного декольте. Старичок тут же отворачивается и принимает оскорбленный вид.
Какие мы нежные!
Закатываю глаза, ухмыльнувшись, и поправляю тонкое черное платье. Инспектирую блестящие носы туфель на умопомрачительных шпильках и снова чуть иронично поглядываю на соседа.
Моя цель на вечер – человек капельку моложе, дедуля!
Надеюсь, ему тоже зайдет выбранный образ. Молю бога, чтобы зашел до такой степени, что Макрис будет не прочь выдать важную информацию о покупке Артели. На кой черт ему вложения в российский бизнес?!
Впрочем, его планы всегда менялись со скоростью света.
Я же почти девять лет жила одной мечтой – авторская новостная программа в прайм-тайм. С гостями в студии, личным гримером и миллионными рекламными бюджетами. Я действительно все это время была лучшей. Даже у Филиппа Киркорова, однажды навестившего наш городок, не побоялась интервью взять. И ничего он не грубый, такой милашка оказался.
Заветное место я заслужила по праву! И свой проект с именем Веры Стояновой на заставке – тоже.
Медленно выдыхаю и стараюсь успокоиться.
Подумаешь, Макрис вернулся.
Не-на-ви-жу!
Я вздрагиваю от дзиньканья лифта и первой выхожу на тридцатом этаже, сразу попадая в роскошный мир местных богачей.
Прием, устроенный Артелью Старателей «Аурум» для своих сотрудников, после ежегодного отчета о результатах проделанной работы, в самом разгаре. Повсюду подобающая золотодобывающей организации бутафория и веселые аниматоры в блестящих костюмах, у сцены играет небольшой оркестр, а шикарный вид на городской парк из панорамных окон делает этот прием еще более особенным.
Неплохо.
Я мельком осматриваю себя в зеркале, поправляю профессиональную укладку и незаметно щипаю щеки, побледневшие от недостатка кислорода в душном лифте. Параллельно стараюсь «отсканировать» каждого мужчину в этом зале, чтобы разыскать нужного.
Как обычно, делаю несколько дел одновременно. Это моя отличительная черта, скорее всего, тоже связанная с работой репортера.
Вовремя перестроиться, найти нужные слова, не выдать настоящие эмоции – вот за что мне платят грузные дяденьки, генеральные продюсеры.
И платят неплохо, замечу!
Когда я только осваивала профессию, попасть на экран через постель считалось более нормальным, чем выбрать, как я, тернистый путь высшего образования по специальности «Журналистика». За годы работы на ТВ я «пережила» многих любовниц и дочек влиятельных людей. Взяла талантом и умом.
Потерять все – значит вернуться в точку А.
Этого я допустить не могу.
– Охлажденное шампанское, – предлагает официант в белоснежном смокинге.
– Да, спасибо, – благожелательно отвечаю и обхватываю хрустальную ножку бокала.
Как правило, на таких приемах экономят на приличных напитках, но «Аурум» не тот случай, поэтому с удовольствием делаю глоток и продвигаюсь в толпу.
Несколько раз я задерживаюсь, чтобы поздороваться со знакомыми, а потом взгляд привлекает широкая спина, упакованная в тонкий черный свитер.
Это он.
Качаю головой и улыбаюсь.
Только один человек мог прийти на вечерний прием, не обращая внимания на дресс-код. Только одного мужчину я узна́ю даже сверху, из космоса, хотя это и будет всего лишь маленькая черная точка.
Такая же, как и та, что последние два года выгравирована на моем скомканном сердце.
С жадностью изучаю крепкие мужские плечи, подтянутую фигуру и шикарную задницу. Нахожу татуировку за правым ухом. Есть еще одна. На лопатке с этой же стороны.
Я запиваю ком в горле еще одним глотком шампанского.
Точно он.
Не изменился ни капельки.
Как водоворот обрушиваются воспоминания…
Наш русско-греческий союз продержался около полугода, постепенно превращаясь в русско-греческую войну. Виной тому много причин и совпадений.
Результат известен.
Самолет с Адрианом Макрисом на борту взлетел в синее безоблачное небо. Я же осталась на родной земле, сжимая в руке помятый билет на свое имя.
Придя в себя, вспоминаю о своей цели и, пригладив волну темных волос на плече, направляюсь в сторону мужской компании.
– Добрый вечер, – здороваюсь, ослепительно улыбаясь.
– Добрый-добрый, – отвечает собеседник грека, впиваясь глазами в мое лицо, а затем опуская их ниже. – Мы знакомы?
– Мы? – Я легко соприкасаюсь с его бокалом краем своего и мажу взглядом по окаменевшему лицу Адриана. Не ожидал. – Еще не знакомы.
Сталкиваюсь с зелеными глазами, выражающими равнодушие. Такое явное, словно Макрис видит перед собой пустое место, а не красивую женщину, которую когда-то любил.
Обращаясь к более сговорчивому мужчине по правую руку от него, продолжаю:
