Ливия Селланд
Самая длинная ночь в году, как назло, оказалась и самой темной, а еще и до ларгов холодной, поэтому к развалинам храма я добралась основательно продрогшей. Но главное – добралась! Пока шла, вздрагивала от малейшего шороха и не переставала озираться. Городок у нас хоть и маленький, мирный, но, собираясь на прогулку в полночь, надо понимать, что случиться с тобой может всякое. Особенно если тебе всего девятнадцать, а из оружия – только нож за поясом, утащенный накануне с кухни. Да и то больше для собственного успокоения, чем для обороны.
Не переставая дрожать и кутаться в ветошь, гордо именуемую пальто, я поднялась по полуразрушенным ступеням – скользким, промерзшим, заметенным снегом. Говорят, когда-то это место было невероятно красивым, но теперь от него остались лишь обломки стен да жалкие сколы колонн.
Заметив алтарь, я приободрилась и, увязая в снегу, стала пробираться к рассеченному надвое куску мрамора.
– Ну вот, почти…
Стянув варежки, достала из кармана платок Фабиана с несколькими каплями подсохшей крови и срезанной у спящего мальчика каштановой прядью. Представляю его реакцию, когда поймет, что за чудо случилось ночью… Улыбнувшись, сжала платок в кулаке и опустилась перед алтарем на колени. Вдохнула, выдохнула и, не теряя времени, зашептала заветные слова.
Пусть сегодняшняя ночь была непроглядно темной, невозможно холодной, но она была особенной. Как и это место.
Как же долго я ждала этого момента…
Слова ритуала, который знала лучше, чем благодарственную молитву Богине-матери, звучали все громче, лились из самого сердца. Искренние, горячие, трепетные. Вместе с ними из меня вытекала сила – Дар, доставшийся от мамы.
То, что должно было спасти моего брата…
– Нет! – Я вскрикнула и открыла глаза, почувствовав, как в ладонь словно молния угодила. Платок выпал из дрогнувших пальцев и, подхваченный порывом ветра, взмыл к небу. – Нет, нет, нет!!!
Подскочив, бросилась за ним, не помня себя от отчаяния. Ритуал не был закончен.
Ритуал. Не был. Закончен.
Да что ж такое…
Я ведь столько готовилась!
Платок кружил в воздухе, словно дразня, издеваясь, а потом стал медленно опускаться. Все ниже и ниже… Я была уже так близко. Сейчас… Еще немного, и схвачу! И обязательно закончу начатое!
Исцелю брата.
Поймала. Прижала к груди и хотела уже бежать обратно, но вдруг нога подвернулась, обо что-то зацепившись. Камень? Ступенька?
Вскрикнув, рухнула в снег, плашмя упав на… чужую грудь.
– Богиня-матерь… – выдохнула в губы мужчины, уже основательно покрытые изморозью. К его ресницам тоже успели прилипнуть снежинки, красивые такие… И ресницы, и снежинки. Высокий лоб, острые скулы…
Настоящий Снежный…
Мертвый Снежный. Совершенно, бесповоротно мертвый.
Ошеломленная находкой, я продолжала разглядывать незнакомца. Смотрела аж целую минуту, а может, и дольше. Cо страхом, горечью и еще каким-то странным чувством, которое не могла объяснить даже самой себе.
Он ведь Снежный…
А их точно жалеть не стоит!
Как и переживать, что один из них вдруг стал покойником.
– Хватит, Ливия, на нем лежать! – строго прикрикнула на саму себя. – У тебя важное дело. А мертвые Снежные вообще не твоя проблема.
Не успела так подумать, не успела подняться, как этот липовый мертвец (ларгов на него нет!) открыл глаза и, притянув меня к себе, грудь к груди, жадно поцеловал.
Так резко и глубоко, что в меня, казалось, ударил весь холод зимней стужи, все вымораживающие ветра. Я должна была бы окоченеть, но вместо этого вспыхнула, как свеча от ворвавшейся в комнату вьюги. Голова закружилась.
Сквозь жар и холод, сквозь этот пугающий контраст я почувствовала вытекающую из меня силу. Под напором жестких губ, под властью этого подчиняющего поцелуя крохи магии таяли, как искры костра в зимней ночи.
Собрав в кулак остатки сил, оттолкнула негодяя, ударила кулаком в твердую, будто каменную, грудь, плюхнулась на то место, на которое нежданно-негаданно нашла приключения, а потом, кое-как отодвинувшись, вскочила на ноги.
Из развалин бежала без оглядки, чувствуя, как в груди лихорадочно стучит сердце, кровь в венах вскипает от гремучей смеси злости, страха, досады. Видя перед собой голубые как лед глаза, ощущая прикосновение горячих губ и слабость, которая с каждой секундой становилась все сильнее.
И все из-за этого ларга Снежного!
Не знаю, где только силы взяла добраться до дома. Скользнула в оставленную приоткрытой калитку, о существовании которой мачеха, кажется, не догадывалась, и, миновав теплицы, толкнула дверь на кухню.
Скорее бы в кровать, под одеяло. Хоть немного согреться, прийти в себя, унять бешеный стук сердца.
Вбежав в кухню, рванула было к двери напротив, но запнулась, заметив развалившегося за столом ларга. Не Снежного, но этого мне видеть хотелось еще меньше.
– И где это мы пропадаем глухой ночью, дорогая сестрица? – Проведя кончиками холеных пальцев сквозь лепестки пламени, дрожащего над свечами, Душан прошелся по мне липким взглядом. – Я ведь переживаю.
Только тебя мне сегодня не хватало…
Отняв руку от пламени, мужчина резко поднялся. Деревянные ножки стула царапнули пол, и я, не сдержавшись, поморщилась.
