Эта довольно необычная книга была переведена мной с американского издания G. P. PUTNAM’S SONS, 1895.
Её автор, Грант Аллен (1848—1899), считается писателем канадским. До 13 лет он получал образование дома, потом перебрался с родителями в США, затем во Францию и, наконец, в Великобританию, где учился в Бирмингеме и Оксфорде. Высшее образование он заканчивал снова во Франции, а в возрасте двадцати с небольшим лет стал профессором колледжа для негров на Ямайке. Несмотря на то, что родился он в семье протестантского проповедника из Ирландии, жизнь сделала Гранта Аллена атеистом и социалистом, а также сторонником идей эволюционизма.
В 1879 году Грант оставил преподавательскую работу и вернулся в Англию, где проявился его талант писателя. Писал он не только под своим именем (романы The Woman Who Did, The Evolution of the Idea of God и The British Barbarians), но и под псевдонимами, иногда женскими, например, Оливия Пратт Рейнер (The Type-writer Girl).
Опубликовав в вышеуказанном 1895 году предлагаемый ниже короткий роман «Британские варвары», Грант Аллен стал пионером в жанре «научной фантастики» наряду с Гербертом Уэллсом, «Машина времени» которого увидела свет ровно тогда же. Примечательно, что Грант Аллен в «Машине времени» честно упомянут.
Умер писатель в Англии, в графстве Сарри (по традиции неправильно называемом у нас Суррей) как сегодня считается, от рака печени, не закончив детективный роман «Хильда Уэйд», главной героиней которого выступала опять же женщина. Последние две главы романа дописывал уже после смерти Аллена его друг и сосед – Артур Конан Дойл. На русском языке «Хильда Уэйд», насколько мне известно, была опубликована лишь в 2012 году. Вероятно, из маркетинговых соображений её назвали «Дело врача», а автором назначили, разумеется, Конан Дойла, упомянув Гранта Аллена в роли соавтора.
«Британские варвары» публикуются на русском языке впервые, без купюр и в максимальном соответствии с авторским стилем.
К.Ш.
Время действия – послеполуденная суббота. Место – Сарри. Персонаж драмы – Филип Кристи.
Ранним скоростным поездом он добрался до Бракенхёрста. Весь мир, разумеется, знает Бракенхёрст – наизелёнейший и наилиственнейший южный пригород Лондона. Тогда он выглядел ещё милее, нежели обыкновенно, этот городок вилл в первой свежей нежности тусклых весенних дерев, в первом полноценном буйстве сирени, ракитника, каштана и калины. Воздух полнился ароматами мая и гудением пчёл. Филип некоторое время помедлил на углу заросшего плющом коттеджа, молча наслаждаясь. Он был рад, что живёт здесь – так аристократично! Как приятно проследовать прямиком по волшебному ковру Юго-восточной железной дороги из мрака, грохота и суеты Кэннон-стрит на ширь и простор, в безмолвие и исключительность этой горной деревеньки! Ибо Филип Кристи был благовоспитанным клерком на гражданской службе Её Величества.
Пока он стоял, наслаждаясь и оглядываясь по сторонам, его напугало внезапное и, как ему показалось, ничем не подготовленное появление человека в добротно сшитом сером твидовом костюме буквально в ярде или двух перед ним. Он воспринял это за вмешательство. Вообще-то с первого взгляда ничего в одежде, внешности и манерах незнакомца не выглядело слишком примечательным. Единственное, что Филип отметил про себя в наружности пришельца в первые несколько секунд, так это некое отчётливое выражение социального превосходства, врождённое благородство походки и осанки. Всё это он заметил, не присматриваясь, инстинктивно. Однако удивил и поразил его не тихий и скромный тон, свойственный высшему обществу. Бракенхёрст и сам мог гордиться тем, что является вполне себе породистым и титулованным районом. Видных людей здесь водилось как вереска или черники. Озадачил его куда сильнее ещё более трудный для понимания вопрос: откуда столь внезапно мог взяться этот незнакомец? Филип всего две минуты назад разглядывал дорогу и был готов поклясться, что когда отворачивался, ни в ту, ни в другую сторону не было ни души. Каким же тогда образом умудрился здесь появиться этот человек в сером костюме? Не с облака же он упал? На двести ярдов в обе стороны не было ни калитки. Ибо Бракенхёрст относится к тем чрезвычайно респектабельным районам вилл, где каждый дом, по праву претендующий на звание семейной резиденции, стоит на собственном участке земли минимум в шесть акров. Филип едва ли мог заподозрить столь хорошо одетого мужчину столь выдающейся наружности в столь вульгарном нарушении общепризнанного кодекса бракенхёрстских манер, каким стало бы перепрыгивание через живую изгородь. Поэтому он в полном недоумении вглядывался во внезапность данного появления, более чем наполовину склонный удовлетворить своё любопытство обращением к незнакомцу с вопросом, мол, за каким чёртом он тут оказался.
Секундного раздумья, однако, оказалось достаточно, чтобы уберечь простодушного юношу от опасности столь серьёзного нарушения правил общественного приличия. Подойти и заговорить было бы губительно. Поскольку, заметьте, каким бы хорошо одетым джентльменом ни выглядел незнакомец, сегодня (в эти хаотичные времена разрушительного радикализма) никогда нельзя быть уверенным в том, является ли он джентльменом на самом деле. Что делает знакомство опасной роскошью. Если заговорить с человеком первым, пусть даже невзначай, он может возжелать навязать вам свою компанию, не мытьём, так катаньем, в будущем. А когда под одной с вами крышей живут дамы, нельзя быть слишком привередливым к тем знакомым, которых вы подбираете, даже самым что ни на есть неформальным и кратковременным образом. Кроме того, малый может оказаться одним из тех, кто стоит выше вас на социальной лестнице и не соблаговолить ответить вам взаимностью, а в этом случае, разумеется, вы лишь подвергните себя ненужному снобизму. Фактически, в нашей современной Англии, отчизне пренебрежения к ближнему, мы проводим жизнь на качелях сомнения, между Сциллой и Харибдой этих двух прямо противоположных социальных опасностей. Вам всегда страшно за то, что вы можете познакомиться с кем-то, кого сами не желаете знать, или попытаться познакомиться с кем-нибудь, кто не захочет знать вас.
