Прежде, чем ты войдёшь в текст и начнёшь считать повороты, держась за изломанные рельефные строчки стихов, я хочу кое-что рассказать об этом месте. Я прошла этот путь до тебя и дам несколько советов, но не я построила это место, не мне принадлежат скелеты разбросанных образов, я только оставила цепочку следов и знаков, вырезанных из единственного материала, доступного мне, – из речи.
Моё имя осталось только на корешке этой книги, но я скажу, как оказалась здесь: интерес к мифам, эпосу, истории, философии и психиатрии привёл меня к религиоведению, и, получив образование, я сменила множество занятий. Казалось, я двигалась хаотично, но очередной поворот являл мне всего лишь другую часть громадного подземного тела, стены которого то смыкались, то предоставляли мне так много свободы, что её чёрные призраки в углах пугали своей невесомостью. Я шла «пленницей ритма», составленного из философских идей, пустивших ростки и метастазы, из тонких линий печали загнанного одинокого ребёнка, из штрихов рассеянных и измятых отпечатков древних божеств, тенью живущих среди наших теней, из извивающейся живой ленты человеческой речи, зеркально длящей себя саму. Я повсюду видела чёрные блестящие поверхности кристаллов, которые принимала за смерть, и заброшенные рельсы, которые понимала, как жизнь.
Когда ты спустишься вниз, твой мир изрежет механизм созвучий, уменьшив его до размеров подземного коридора со множеством тупиков. Ты заговоришь чужими словами – теми, что только и могут выжить в сумраке и сырой тишине. Ты будешь искать центр, даже если не захочешь этого: лабиринт так устроен, он ведёт в своё сердце.
Не держись за привычные слова, оставь их у входа, ты сможешь вернуть собственную речь, когда дойдёшь до центра, а до того она будет для тебя обузой. Не вглядывайся в детали: в полумраке проще двигаться по очертаниям стен, границы предметов зыбки и неясны. И последнее: не имеет значения, кто я – ты останешься с уже созданным и существующим один на один, а потому гораздо важнее – кто ты.
Удачи.
Харон
От берега, поросшего шиповником,
Отталкивать веслом гранит воды
И двигаться вперед, пронзая скомканный
Тумана холст над морем мировым.
Суров и горек, ты веслом осиновым
Взрываешь гладь и двигаешься вспять.
Всем родовым страданьям с новой силой
Даешь сиять.
Распластанной рукой – фигурой каменной -
Обратным ходом маленьких часов
Ломаешь смерть мою, как мог бы ранее
Сломать и жизнь, вонзив в нее весло.
Нет берега другого, только ивовый
Далекий шелест, лунная река
На глади тонкой – и моя счастливая,
Спокойная улыбка дурака.
19.09.2016.
Под снежными бурями: в двух рукавах песок.
Не прячет добро своё город: взлетает всё,
На щепки распавшись, растрескавшись на руках,
Распавшись на белые сколы алмазных скал.
Слепит молодой и мучительной белизной.
Я 25 лет замерзала всякой – любой! – зимой,
Но эта проходит мимо, глаза устремляя в пол -
Я так пропиталась холодом, что холоднее – кто?
И каждый виток перламутрового огня
Бросает в себя дороги, дома, поля,
И крыши взлетают в небо в сплошной парше -
Но я, истукан из камня, не двигаюсь вообще.
И взгляд беззастенчив, и голос мой слишком прям,
К лицу припечатан чёрный обсидиан,
Снега пролетают мимо и мир составляют сим,
Который я знаю только
Непознаваемым.
Под снежной рекой не наступит ночная тьма:
Как только приходит время, сгущается плоть сама,
И в снежных костях по пояс, в мохнатых густых камнях
Я долго смотрю назад, различая саму себя.
18.01.2016
Разбуженный истукан,
Ты сам для себя звучал.
До самых глубоких недр -
Собой всем в самом себе.
Откуда ты знаешь, что
Приснишься через века
Тому, кто тебя нашёл,
Тому, кто тебя искал?
Тебя в чистоте беречь:
Разъять на призвучья речь.
На руки упасть словам:
В арабские зеркала.
Дробишься – и горы с плеч:
Из камня тебя извлечь,
Из речи тебя достать -
Слова о тебя сломать.
Разобранный тессеракт:
Ты есть – и неясно как.
Изловленный вдох – ты сам,
Разъятый напополам.
Откуда ты знаешь то,
Что скоро покинет дом?
Из речи в другую речь
Стремящийся перетечь,
Откуда ты знаешь звук,
Звучащий в разрывах фраз -
Сейчас?
13.10.2015
Январский вечер стёклами и сколами
Взрезает снег на тысячу шагов
И оставляет улицу распоротой,
А я смотрю, лбом падая в окно.
Меня волнует всякое насилие,
И это – тоже: сами над собой
Деревья корни вынимают синие
И ткани оголяют под корой.
Январь ликует: черная-пречёрная
Вся напрягается вода прудов,
И полотном своим же увлечённая
Дорога распадается на сто.
Ты бестия, январь: такая рваная
Зияет рана, изнутри дрожа,
Что хохочу и отпускаю край её,
И падаю с восьмого этажа.
21.12.2016
Слушай, слушай рокот – то калечит небо
Каменные плиты длинных облаков,
То десяток глоток исторгают гневно,
То десяток лодок тонут в штормовом.
Тяжесть тонкой ткани: силы все измучит,
Изувечит камень лёгкости волна.
Дал Господь двойную, но удвоил тучи
Прямо над стадами – Он взыскал сполна.
Говорит – и гаснет, скажет что – и тонет,
Стало быть, в ладони остается – что?
Дождь один в ладонях, дождь на небосклоне,
Дождь один напрасный падает, течёт.
Каменная гостья – громовая распря,
Слушай, слушай рокот, в весть его вникай!
Подавал Он досыта, а теперь не ластится: