Верховный жрец Биш – «левая рука» царя Нимрода, не хотел бы сейчас встречаться с царем.
Скользящей походкой он шел по коридору, ведущему в царские покои.
Охранники опускали перед ним глаза, чтобы он не сжег их взглядом.
В конце коридора Биш приоткрыл тяжелую дверь из драгоценного кедрового дерева и с дрожью в голосе произнес:
– Дурные вести, великий царь.
И запнулся.
Наконечник стрелы был направлен ему в лоб.
– Говори! – произнес Нимрод. Огромный лук в его руке изогнулся.
– Звезды предсказывают…, – Биш с трудом ворочал языком. – Они… предсказывают… что в твоем царстве родится мальчик, который будет отрицать… твою божественность.
Нимрод отпустил тетиву. Стрела понеслась к цели.
Но вдруг она изменила направление и вонзилась в потолок.
– Я бы выслушал его до конца, великий царь, – послышался тихий голос. В глубокой нише справа от трона стоял высокий человек лет тридцати, но совершенно седой.
– Когда он родится? – резко спросил Нимрод.
– До 30-го захода солнца. У нас есть 29 дней.
– Какие меры ты предпринимаешь, чтобы он не родился?
– Всех рожениц мы собрали в одном месте и отбираем новорожденных.
В живых должны остаться только девочки.
– Что скажешь, Терах? – спросил Нимрод седого.
– Моя жена беременна, – ответил Терах.
Кривая улыбка коснулась лица Биша и тут же исчезла.
– Но она должна родить через два месяца, – сказал Терах, – а здесь все закончится раньше.
– А если бы тебе пришлось пожертвовать сыном? – взгляд Нимрода теперь остановился на нем. – Пожертвовал бы?!
– Но он родится через два месяца, – холодно повторил Терах.
– Отвечай, как думаешь, – отрезал Нимрод.
– Есть только один царь, великий царь Нимрод, – Терах не отвел взгляда. – Его слово – слово бога.
– Значит, ты отдал бы своего сына?
– Да.
– Ну, что ж… это хорошо… Ты снова подтвердил свою преданность, мой Терах. Я проголодался. Действуйте! – бросил царь и вышел.
Из темноты проявилось уродливое лицо палача Сиюты. Он бесшумно проследовал за своим хозяином. Немой убийца, который сам себе отрезал язык из преданности повелителю, обернулся у двери… и плюнул под ноги Тераху.
* * *
В тот день был издан жестокий приказ.
И тут же во все концы страны поскакали глашатаи.
Приказ был зачитан на площадях и принят вавилонянами. Никто не смел сопротивляться богу Нимроду.
Роженицы, чей срок подходил, сами шли в родильные дома. Или их приводили мужья.
За месяц в стране не остался в живых ни один новорожденный мальчик.
Зато за этот месяц еще на восемьдесят локтей выросла великая башня – гордость царя Нимрода и всей страны.
В центре Вавилона на главной площади, рядом с храмом Эсагила, посвященным богу Мардуку – создателю мира, победившему страшное чудовище Тиамат, строилась она – башня, устремленная в небо.
Она поднималась, доказывая всем: нас не взять голыми руками.
Башня должна соединить небо с землей.
Все знали – так и будет.
Однажды, пять месяцев назад, царь Нимрод собрал весь народ за стенами города, в Великой долине на берегу Евфрата.
Он гарцевал на коне перед простершейся ниц огромной толпой.
Нимрод говорил, и его слова передавали глашатаи дальше и дальше, чтобы все слышали, даже глухие.
Он сказал:
– Народ, я позвал вас сюда, чтобы спросить. Кто вы?! Послушные овцы, которые не знают, когда им перережут глотку? Или вы сами хотите решать свою судьбу?