– Нет-нет, так не пойдет, – сказала молодая женщина в длинном черном платье.
Она повернулась к сцене спиной, взяла с обитого малиновым бархатом кресла цветастую шаль и набросила ее на плечи. У женщины были гладкий лоб, красивые глаза орехового цвета, точеный носик и небольшая родинка над верхней губой. Блестящие каштановые волосы были собраны в пучок. Нахмуренные брови и плотно сжатый рот придавали ее лицу жесткое и решительное выражение.
– Оксана, Лена, Света, – хлопнула она в ладоши, – еще раз все сначала! И не забывайте: вы на подиуме, а не на базаре. Голову ровнее, походка от бедра, взгляд должен быть спокойным и торжествующим: вы знаете, что прекрасны и глаза сотен человек устремлены на вас.
По сцене прошел нестройный шепот. Несколько высоких девушек в обтягивающих маечках и трико выстроились в ряд и приготовились к тренировочному дефиле.
– Сережа, давай, – скомандовала женщина в черном платье, посмотрев куда-то вправо, под самый потолок.
Парень, чья светлая кудлатая голова маячила в крохотном оконце в правом верхнем углу темного зала, едва заметно кивнул, и гулкую тишину помещения нарушила громкая ритмичная музыка.
– Света, Света, – гневно выкрикнула женщина в шали, – ну нельзя же так!
Она закусила от досады губы и раздраженно мотнула головой. Темная прядь выбилась из прически и упала на висок.
Коротко стриженная блондинка растерянно замерла посреди сцены, в то время как ее коллеги продолжали двигаться по подиуму. Музыка внезапно стихла, пятерка девушек в нерешительности остановилась.
– Марина Рудольфовна, – чуть не плача взмолилась блондинка, – вы же видите, мы стараемся…
– Нет, не вижу, – задыхаясь от возмущения, произнесла женщина в шали, – если бы старались, не шли бы как слонихи на водопой, а ступали бы как нимфы. Не забывайте, что мы будем представлять молодежную коллекцию «осень – зима». Никто не требует от вас, чтобы вы порхали как балерины, но нельзя же ходить по подиуму так, как вы ходите по улице! И ведь мы с вами уже не первый раз отрабатываем этот кусок, в чем же дело?
Глаза Марины Рудольфовны, перебегая с одной девушки на другую, метали молнии. Она села в кресло, закинула ногу на ногу и принялась нервно покачивать правой ногой.
– Максим, – резко обратилась она к сидящему в зале черноволосому парню с застывшим от напряжения бледным лицом, – дай мне сигарету и подумай, что нам делать с этими неповоротливыми клячами.
Она с ядовитым злорадством еще раз обвела глазами подиум и, не наклоняясь, прикурила от зажигалки поспешившего на зов Максима. Стоящие на подиуме девушки неодобрительно зашушукались между собой.
– Хватит болтать, – вскочила с кресла как ужаленная Марина Рудольфовна, – все – на исходную позицию! Вы здесь не бесплатно трудитесь, извольте выполнять мои распоряжения.
Девушки безмолвно повиновались.
– Ну, как тебе этот бордель? – выпустила струю дыма прямо в лицо Максиму Марина Рудольфовна.
– Не знаю, что сказал бы Лешка по этому поводу, – растерянно пожал плечами худощавый брюнет, – ему, конечно, виднее, да и тебе тоже, – поторопился он добавить, – а вот мне кажется, что не все так плохо.
– Мнение Лешки с некоторых пор меня не интересует, он тряпками занимается, а я – телами! Ему легче – сиди, изобретай. Он ни от кого, по сути, не зависит… Портные свое дело знают, тем более что ему повезло с мастерами. Многие вещи он сам делает, так что ему проще.
– Ну, это с какого бока посмотреть, – осмелился противоречить Марине Рудольфовне Максим, но, наткнувшись на ее свирепый взгляд, осекся и замолчал.
– Сергей! – Марина Рудольфовна подняла глаза к потолку.
Снова грянула музыка, и в такт ее стремительным аккордам по сцене пошли девушки. Марина Рудольфовна, изображая равнодушие, краем глаза наблюдала за их движениями.
– Бог ты мой, – сорвалась она, – ты посмотри, как эта тупица идет!
Реплика относилась все к той же коротко стриженной блондинке. Произнесенная довольно громко, она подействовала на последнюю как удар хлыста. Светлана застыла как соляной столп, а потом, закрыв лицо руками, зарыдала.
Максим озадаченно посмотрел на ухмылявшуюся Марину Рудольфовну.
– Эмоции свои прошу держать при себе. Сергей, останови пленку, у нас тут своя музыка!
Марина Рудольфовна открыто потешалась над бедной манекенщицей. Девушки таращили друг на друга глаза, ни одна из них не решалась посмотреть в зал.
– Отправляйся к себе, приведи себя в порядок и снова за работу, – резко произнесла Марина Рудольфовна. – Объявляю перерыв. Десять минут.
Девушки кинулись к кулисам. Им не терпелось освободиться от присутствия Медузы Горгоны.
– Ты не представляешь, как я устала, – тяжело вздохнула Марина Рудольфовна и потянулась. Взгляд Максима потеплел. Ленивая грация жестокосердной укротительницы стройных девичьих тел подействовала на него магически.
– Может, поужинаем сегодня вместе? – вкрадчиво шепнул он, накрывая ладонью узкую кисть Марины.
– Ни в каких авантюрах я участия больше не принимаю, – холодно сказала она, высвобождая руку, – у меня завтра показ, дел по горло.
– Плутуешь, матушка, – с приторной фамильярностью отозвался Максим, – пара часов ничего не значит.
