– А сколько тебе лет?
– Шестнадцать! – всегда, не задумываясь, отвечала Алла. Мать двоих внезапно взрослых сыновей, пёсо-владелица и водитель престарелой «десятки» с серьёзным стажем.
Потом в голове поочерёдно всплывали цифры: «восемнадцать», «двадцать один», «двадцать шесть». Из зеркала с непроходимым оптимизмом улыбалась какая-то кудрявая красотка. Из прошлого тысячелетия заговорщически подмигивал год рождения.
Продираясь сквозь математические дебри тернистым путём гуманитария, Алла обнаруживала искомое число. Иногда с помощью калькулятора. Иногда в уме. Но чаще – спрашивала у любимого мужа. Он всегда был в курсе и мог дать точный ответ.
Алла сперва хохотала, потом удивлялась: «Да ладно?»
Странно, что со временем число менялось. В два, а то и в два с лишним раза стало превышать легкомысленное «шестнадцать». А ещё говорят, математика – точная наука!
Теперь Алле сорок один. Цифра запоминающаяся.
– Чё?
– Да ничё, а «за ЧО». Ну и чё?
Цветущая молодая женщина. Глаз горит, каблук двенадцать сантиметров, на голове – творческий беспорядок. А внутри головы…
– Сорок лет – ума нет – так уж и не будет, – Алла любила повторять народную мудрость, – нечего понапрасну и горевать.
И не печалилась. Даже если порой сетовала на пробивающуюся седину или первые морщинки, это не портило настроения.
– Седину закрасим. Анюта не парикмахер, а волшебница, а лучики у глаз… Мимические! Ржу много. Смех продлевает жизнь, а счастье зависит от угла и цвета зрения.
Угол для Аллы обычно был закруглённым, а цвет отдавал розовым.
Для многих женщин быть «за ЧО» – страшно и обидно. Но это не про Аллу. Про Аллу будет дальше.
Апрель выдался мокрым и слякотным. По территории приюта для животных кое-где были разбросаны доски так, чтобы можно было пробраться от вольера к вольеру. Шаг вправо, шаг влево – и ты застрял в густой жиже. Перекрикивая собачий лай, процессия из двоих взрослых и одного малыша гуськом добралась до клетки и выстроилась в ряд.
– Она что – белая?
– Белая с чёрным крапом. Как Белый Бим – Чёрное ухо. Да забирайте, не сомневайтесь!
Когда Алла думала о собаке, ей всегда представлялось что-то рыжее. В крайнем случае – чёрное. Но белая?
Пятилетний Санька, предусмотрительно обутый в резиновые сапоги, с любопытством рассматривал собаку и ни о чём не беспокоился. Алла с подругой Танькой стояли в грязи по самые шпильки, и с каждой секундой риск завязнуть по уши нарастал. Тут не до философских размышлений о масти.
– Вызываем такси и поехали! – Таня в любой ситуации предпочитала действовать.
Осторожно взяв собаку на руки – мало ли что у неё в голове, чужая собака, – Алла выбралась за территорию.
– А кто с ней будет гулять? А как её зовут? – трещал Санька.
– Мимоза! Её зовут Мимоза! – крикнула девушка-волонтёр, торопливо закрывая за ними ворота, не давая шанса передумать.
– Ещё и Мимоза… Ну и имя…
Танька обрывала телефоны всем возможным такси. Никто не хотел везти двоих взрослых, ребёнка и собаку среднего размера.
– Откуда я знаю, агрессивная ли она?! – орала Танька в трубку – я её первый раз вижу! Подстилка есть! Деньги … Алл, есть у тебя деньги? Найдем денег! В ошейнике! Да понятия не имею, что за порода! Так и запишите: собака среднего размера, зовут Мимоза!!!! Ждём!
Алла держала безвольное тело на руках, стараясь не думать об испорченном жакете и не смотреть на неё. Мимоза не сопротивлялась, не дёргалась. «Ты хотела собаку – вот тебе собака. Грязная, мокрая, белая…Да мы так-то все грязные и мокрые. Потому что дождь и грязь!»
Такие они и забрались в «девятку» к весёлому таксисту Серёге, который не побоялся везти собаку средних размеров неизвестной породы, мокрую и грязную, с такими же мокрыми людьми.
Всю дорогу Танька пела водителю дифирамбы о том, что Родина его не забудет, общество защиты животных запишет в почётные члены пожизненно, а всемирная организация Гринпис непременно выдаст медаль. Зеленого цвета.
Санька спрашивал:
– А чем будем кормить? А она учёная? А можно я буду с ней играть? – и стучал испачканными сапогами в спинку водительского кресла. Серёга не обижался.
В середине заднего сиденья на стареньком покрывале сжалась белая с чёрным крапом собака средних размеров, и вид у неё был усталый, обречённый и от этого со всем согласный.
А Алла, рассматривая забрызганные колготки и комья глины, налипшие на каблуки, крутила в голове только одну мысль: « Она белая? Никогда не думала, что у меня будет белая собака…»
Пожелав водителю Серёге не забыть заехать на мойку, хотя:
– После нас можно сразу на помойку, – Танька с удовлетворением захлопнула дверь такси.
На руках – от стресса идти пешком Мимоза не могла – Алла втащила собаку в однокомнатную квартиру на третьем этаже, где уже обитали муж – дядя Паша, она и мальчишки – Димка с Санькой.
Собака замерла посередине коридора, такого узенького, что обойти нереально – пришлось перешагивать. Не двигалась, смотрела жалобно.
– Поздравляю тебя, Мимоза! Ты попала в прекрасную сумасшедшую семью! Имей ввиду, из нормальных здесь – только Дима. Ну, всё, я помчалась! Чмоки! – крикнула Танька, уже спускаясь по лестнице.
Так в жизни Аллы появилась Мимоза.
