Глава 1
– Савельева!
Услышав свою фамилию, резко оборачиваюсь. По пустому коридору второго этажа быстрым и широким шагом идёт доктор Иванов, дежурный на сегодняшней ночной смене. Взволнованный, запыхавшийся.
Напрягаюсь, отрываясь от заполнения бумаг. И радуюсь. Ненавижу бумажную волокиту! А обход только утром. Ночью вообще скука полная – никому помощь медсестры не нужна. Только если пациенту плохо не станет.
Сергей Александрович останавливается возле стойки и тяжело дышит.
– Поступление, – передаёт мне два заполненных листа. Значит, в приёмном отделении пациент уже был, и помощь ему оказали. Ску-ка. – Лежит в десятой вип-палате.
Ого… К нам редко такие поступают, особенно ночью.
Мельком смотрю на бумажку с первичным осмотром. Причина попадания в наш больничный комплекс – авария.
Теперь понятно.
– Опять какой-то угашенный в хлам мажор?
– Смешно слышать это от богатой девочки, – Сергей Александрович чуть расслабляется, улыбаясь.
Опять он за своё. Меня когда-нибудь перестанут тыкать в это и смеяться? И ведь этот человек знает мою ситуацию, но всё равно шутит.
Видит мой гневный взгляд. И тут же извиняется:
– Прости.
Мигом становится серьёзным.
– Но нет, не мажор. Один бизнесмен. Важная шишка, поэтому за ним следишь ты. Капельница, утка, обработка ран, помощь в переодевании. Сама знаешь всё, короче. Временно становишься его личной сиделкой. Может, нам что перепадёт после его выздоровления.
Кривлюсь от такой честности.
Ну да, он и заплатить хорошо может. На деньги государства не выживешь. Спонсирование – лучший способ.
– Хорошо, – уже отношусь к этому мужику брезгливо. Мне же теперь перед ним верной собачкой скакать.
– Ну, и я отблагодарю. Замолвлю словечко перед главным врачом. Может, он с твоим отцом поговорит.
В секунду расстраиваюсь, услышав слова об отце. У меня недавно был с ним неприятный разговор.
Если коротко, то звучало это примерно так: «Бросай свою ерунду. Скоро ты выходишь замуж за левого типа, и там ты работать уже не будешь. Позорно это».
– Давайте не будем, – настроение падает до нуля, и я уже жалею, что у меня появилась работа. Сидела бы и дальше заполняла бумажки. А тут Иванов. Всё настроение испортил. – Ладно, я пойду.
– Он сейчас спит, отходит. Капельницу ему поставь.
– Хорошо, – киваю, огибаю начальника и направляюсь вниз, на первый этаж, в самые дебри, где царит тишина, покой, и находятся необходимые вип-палаты. Там всё сделано для элиты. Окно открыл – и вот тебе перед глазами парк. А некоторым до него десять этажей вниз ехать в заполненном лифте…
Добираюсь до места, по пути изучая предварительный анамнез.
Нехило он в аварию попал… Ещё и трезвый.
Интересно, он виновник? Ладно, всё равно, лучше не знать такую информацию.
Захожу в палату, откладывая документы на тумбочку. Подхожу к медицинской кровати, проверяю на устойчивость. Чисто машинально, по привычке. Недавно одна такая развалилась, благо без пациента, и я стараюсь проверять.
Поправляю одеяло, невольно скользнув пальцами по спящему и безмятежному лицу. Грудную клетку в мгновение сдавливает, лишая кислорода. И через секунду отпускает. От жадности вбираю больше воздуха, продолжая сверлить выразительные черты взглядом.
Обновление
Красивый…
Волевой подбородок, скрывающийся за брутальной щетиной с серебристыми волосками. В меру тонкие, чётко очерченные губы. Прямой и чуть вытянутый нос. Не пушистые, но длинные русые ресницы. На секунду кажется, что вот-вот глаза откроются.
Интересно, какого цвета у него глаза?
Ему бы идеально подошли серые…
В голове появляется мужественный, со сталью, взгляд. И дрожь скачет по позвоночнику, отдавая где-то под ложечкой.
Сколько ему лет? Сорок? Или меньше?
Не контролирую свою ладонь. Она сама тянется к острым скулам.
Сердце бьётся сильнее с каждым пройденным сантиметром.
Остаётся каких-то десять сантиметров, как замечаю сведённые к переносице брови.
Пациент открывает глаза, и я сглатываю, не угадав.
Они у него двухцветные, серо-карие. Залипаю, ловлю на себе взгляд, но всё равно не отодвигаюсь, нависнув над мужчиной.
Неожиданная хватка на моём запястье останавливает мою заледеневшую от волнения ладонь.
– Ты что делаешь? – хриплый, вибрирующий голос вгоняет в ступор.
Он же должен был спать…
– Хотела поставить капельницу, – выпаливаю первое, что приходит в голову. Я ведь за этим сюда и пришла!
Внимательно смотрит мне в глаза. Изучает лицо. Скользит ниже, на мой обычный розовый костюм – брюки и рубашку, будто проверяя, кто я такая.
И тут же хочется прикрыться. Я вроде одетая, но ощущаю себя обнажённой.
– И для этого надо трогать моё лицо? – выдержав какую-то минуту, не шевелясь, спокойно произносит, накаляя обстановку своим ледяным взором.
Что-то он не похож на человека, который вечером попал в аварию, сломал рёбра и ударился головой, отчего теперь и напоминает мумию в бинтах. Очень разговорчивый. Неужели уже отошёл, пока лежал в приёмке?
– Я измеряла температуру, – выпрямляюсь, отводя смущённо взгляд. Немного неловко. Я поступила неправильно. Рассматривала и трогала пациента. Но такого красивого… И голос у него оказался таким приятным, что хочется услышать ещё.
Странная реакция.
