Давным-давно, когда мокрее
Вода как будто бы была
И колбаса была вкуснее,
Случились чудные дела.
Судьба билетик лотерейный
Мне подарила от щедрот,
То был намёк прямолинейный:
Мол, счастье прямо у ворот.
Теперь подробно и по сути:
Я поселился в институте,
Работал там с утра весь день,
Учился, уставал до жути,
И был похож, скорей, на тень
Лицом и кожей цвета ртути.
Встречал вечерников усталых,
Им понемногу помогал,
Они учились как попало —
Не до учёбы, коль устал.
Всё это длилось бесконечно,
Застыли в беге времена,
Но вдруг воздушно и беспечно
В аудиторию она
Вплыла, и я пропал навечно!
Её улыбка, смех, походка,
Изгиб плеча, искренье глаз —
Во всём игривая кокотка
Затмила пламенный алмаз.
Кружил как волк вокруг добычи,
Забыл учёбу и друзей.
Поправ условия приличий,
Я глаз не мог отвесть от ней.
Но пробил час и я решился,
Одеколоном надушился,
Штиблеты модные надел,
В толпе поклонников пробился,
Сказал: «Простите, что посмел,
Мадмуазель, но я решился
Вас оторвать от важных дел.»
Она небрежно посмотрела
И томным голосом пропела:
«Всё дело в том, что я мадам…
Хотя пустое это дело,
Прошу вас излагайте смело,
Вы так скромны не по годам.»
То было первое свиданье,
Я изнывал, её любя,
Но выдавить своё признанье
Не мог никак я из себя.
Весь мир покрылся пеленою —
Поверит тот, кто был влюблён;
Она была чужой женою,
А я был попросту смешон.
Ходил сомнамбулой за нею,
Она же, получив меня,
Несла любую ахинею.
Я слушал, перебить не смея,
И так день ото дня
Я приближался к апогею…
Мы с ней встречались на рассвете
И в полдень, и в полночный час;
В музее, в парке, на балете
Всяк увидать сумел бы нас.
Лукавый Эрос вместе с нами
Бродил столичными дворами,
И незаметно помогал —
Своими нежными руками
Он пальцы нам переплетал.
И вот настал тот день волшебный —
Сорвал я первый поцелуй,
Прервался нити бег судебный…
Амур, пляши и торжествуй!
Я на колени пал пред нею
И молвил: «Я твоей руки
Прошу, и будь теперь моею.
С отказом горьким не спеши;
Хоть за душой моей гроши,
Луну достать тебе сумею,
И все узнаю языки.»
