Жила – была Баба – Яга, костяная нога. Жила она в самой чаще леса за тридевять земель. До домика Яги добраться – самому потеряться, так говаривали люди.
Как-то раз заболела избушка на курьих ножках, захворала. Ветры завывали, со всех сторон обдували, во все щели вошли, тут здоровья не ищи.
Двери стали скрипеть. В печь, что не ставь, как чахнёт избушка, постоянно угольки вылетают вместе с кашицей. Голодно стало Бабе-Яге, костяной ноге.
Пошла старая на речку, нужно лечить печку и избушку-старушку.
Повстречалась Яге лиса.
– Ты чего рыжая тут рыщешь? Курей, разбойница, урвать решила. Я тебе сейчас покажу. – Взяла Баба Яга метлу и давай гонять плутовку.
– Яга, совсем из ума выжила! – Возмущается лисица и прыгает с камня на камень через реку-матушку. – Кому нужны твои старушки-несушки? Костей их не сгрызть, мяса не сыскать. Зря только метлой получать.
– Тьфу, рыжая. Тьфу, шальная. Беги, пока лапы целы. – Крикнула Баба – Яга.
Вдруг лиса выронила что-то из лап, оглянулась, фыркнула и скрылась за деревьями на соседнем бережку.
Покатился шар румяный, прыг да прыг о камень малый. Докатился до Яги, до костлявенькой ноги.
– Дорогой товар из земли растет. – Сказала Яга Колобку хрустящему и взяла его в руки.
– Бабулечка – Ягулечка, не губи меня. Мал я совсем, света не видывал и мира не знавал. Бабулечка – Ягулечка, пожалей меня.
В животе кишки марш играли. Хотела старая откусить бочек румяный у Колобка, а он ещё пуще прежнего:
– Бабулечка – Ягулечка, красотулечка, не губи меня. Мал я совсем, света не видывал и мира мирного не знавал. Все меня съесть пытались, над булкой болтливой насмехались. Бабулечка – Ягулечка, пожалей меня. Не тебе ли не знать, как одной быть и по-волчьи выть?
– Бог с тобою, бес со мною. Не буду я тебя есть. – Поставила старая его наземь. – Только катиться за мной поспевай, рот не разевай.
Пошли они вместе к её избушке. Приходят, а там кур полон двор.
– Ой, Бабулечка – Ягулечка, а на кой тебе куры?
– Яйца нынче в цене, да и сама для голоса выпить свежее яичко люблю. – Ответила старая.
– Ой, Бабулечка – Ягулечка, а сапка тебе зачем? – Испугался колобок, что бабка его сапкой разрубит.
– Не бойся, окаянный. Слыхал пословицу: «Зима спросит, что летом припасено», а?
– Не слыхал. – Ответил Колобок.
– Мал, ты ещё. Не знаешь видать про зимы холодные, да голодные.
– Не слыхал, бабулечка, не знавал, Ягулечка.
– Эй-эй-эй, Яга, с кем это ты говоришь? – Спросила баба, пришедшая.
Свистнула старая, и метла на Колобка налетела и собой прикрыла.
– С кем мне говорить? Только с собою, да с метлою… – улыбнулась Яга, да зуб вострый показала.
– Ну, старая. И то – правда. Припасла для меня десяток, другой яиц, а? – Спросила гостья.
Колобок пытался разглядеть гостью, да метла густо набита была: прутик к прутику. Ничего не высмотреть.
– Припасла. Да ты только покажи товар свой. Хорошо. Свежий, годный, не надуришь меня? А то сыщу тебя, век не забудешь… – Пригрозила Баба – Яга.
– Ну, Яга. Тебя дурить, что собак дразнить. Держи бутыль, потом ещё попросишь.
Принесла старая лукошко, приоткрыла. Гостья увидела полное лукошко яиц, улыбнулась. Так обменялись они.
– Прощай, Яга.
Села гостья в ступу Яги, костяной ноги и понесла та её, пыль столбом, коса по ветру. Выкатился колобок из-за метлы и спрашивает:
