Каждый год одно и то же. За окном моего офиса двуликий, как Янус, предпраздничный Лондон сверкает миллионами огней, стыдливо пряча темноту и грязь спальных районов от глаз впечатлительных туристов. В полупустом офисе моего родного банка свою последнюю в этом году смену отрабатывают уборщики. А я, развалившись в своем кресле, неторопливо допиваю «Эрл Грей». За стенками деловито жужжат пылесосы, медленно подбираясь к моему офису, под окном наглухо стоит Холборн, превратившийся в железную змею из сияющих фарами машин. Между ними, натыкаясь друг на друга как в немом кино, забавно снуют в запоздалом желании найти подарки забывчивые клерки.
Мой воротничок уже давно расстегнут, галстук ослаблен, праздничные свертки для родственников лежат в машине. Я медленно пью свой чай и наблюдаю за этим обманчивым городом Ее Величества. Как и год назад. И два. И три. Не разделяя приподнятого рождественского настроения, я спокойно и рассудительно подвожу итоги в своей голове и строю планы на завтрашний день и год.
На столе завибрировал и негромко запел мобильный телефон. Оторвавшись от размеренного созерцания, я поставил недопитую кружку на пол рядом с креслом и развернулся к столу. Дотянувшись до надрывающегося телефона, я мельком взглянул на экран, с которого мне улыбалась сестра и, наконец- то, принял звонок.
– Ну что, ты скоро, Джерри? – без намека на приветствие поинтересовался голос на том конце провода.
– Уже выезжаю из Сити, Дэб! – ответив вежливостью на вежливость, произнес я и поискал глазами свой пиджак. Как бы я не оттягивал это, но мне действительно пора было ехать. Пробка под моим окном не внушала оптимизма, а ведь это только Сити. Чтобы добраться в Энфилд до полуночи мне придется трансгрессировать как Дамблдор из детских сказок!
– Ага, конечно! – залив меня сарказмом, бросила Дэб и, не дав мне шанса оправдаться, тут же продолжила – Как только оторвешь свою задницу от стула и напьешься своего «Эрл Грея», заскочи куда-нибудь и купи мне две банки консервированного горошка. Две, Джерри! Запиши, а то забудешь!
– Эй, Дэб, я вообще-то не твой ребенок, чтобы воспитывать меня! – попытался остановить ее я, но сестренка была непреклонна, хоть и улыбалась на своем конце провода.
– Ну а кто же ты тогда? Приезжай скорее, Джерри. Не заставляй нас всех ждать тебя всю ночь. Роджерсы уже подъезжают, а Хелен будет у нас через час примерно. Так что уж постарайся приехать поскорее.
– Хелен? Какая еще, к черту, Хелен, Дэб? – искренне возмутился я, быстренько записывая на стикер напоминание про горох – Ты снова за свое? Сколько можно-то, а?! Я же тебя просил!
– Отстань от меня, старикан! – возразила Дэбби и зашипела на меня через трубку – Быстро собирайся и дуй сюда! Я не позволю тебе снова встречать новый год в одиночестве!
– Ох, Дэб… – бессильно выдохнул я и положил трубку. Уже несколько лет подряд она пытается свести меня с какой-нибудь из своих подруг и мне еще везет, если это не оставшаяся одна и в положении дамочка из клуба молодых мам, куда она ходит по субботам.
Надеясь, что к моему прибытию бедная Хелен сбежит от такого нерадивого кавалера в слезах, я бросил последний печальный взгляд на горящее огнями огромное окно, занимающее почти всю стену моего нового офиса, и поднялся из кресла, натягивая пиджак. Но, не сделав и шага, я тут же запнулся о стоящую на полу кружку с недопитым чаем и разлил его остатки по паркету. В полумраке кабинета прекрасный темно-янтарный напиток неслышно впитывался в волокна дерева. Оставив это на уборщиков, уже копошащихся под дверью, я быстро накинул поверх пиджака длинное пальто, намотал на шею шарф и, подхватив со стола свой рабочий портфель и липкую зеленую бумажку, выключил последнюю лампу и вышел из кабинета.
Моя милейшая секретарша Сью уже давно была дома и готовила салаты. Приветливые светлые коридоры офисной части банка были пусты. Справа от меня, в холле у лифтов, облокотившись на свои швабры и хитроумные моющие машины, негромко переговаривались уборщики в незамысловатой синей униформе. Завидев меня, они заговорщицки переглянулись, и один из них протянул другому двадцать фунтов. Усмехнувшись, я закрыл дверной замок и направился к ним, даже не сомневаясь в объекте их традиционного рождественского спора.
– Снова вы самый последний, мистер Астерс! – явно довольный собой, бросил мне кудрявый парень, принявший от коллеги деньги – Настоящий энтузиаст своего дела!
– Да, господа – не оборачиваясь к ним, ответил я, с радостью заходя в раскрывшиеся створки лифта – А вам бы не помешало чему-нибудь у меня поучиться. Удачной смены!
Бросив проигравшему ключи от кабинета, я издевательски улыбнулся и занялся брелоком сигнализации своего автомобиля. Металлические двери бесшумно закрылись, оградив меня от наливающихся злобой взглядов уборщиков, и кабина медленно поползла вниз. Как бы я не старался быть дружелюбным, под новый год я всегда превращался в зеленого и злобного Гринча, которого раздражала эта предпраздничная суета.
На подземной парковке было так же пустынно, как и в офисах наверху. Быстрым шагом добравшись до своего джипа, блестящего черным лаком как рояль, я забросил портфель на заднее сиденье и уселся за руль. Под тихий шелест шин медленно подкатившись к шлагбауму и будке глуховатого старика Кларксона, я приветливо махнул ему на прощание. Но он, как и в любой другой будний день, смотрел сводки с финансовых бирж на своем маленьком телевизоре и лишь на секунду оторвал от экрана свою седеющую под форменной фуражкой голову, чтобы махнуть мне в ответ и пробурчать дежурные поздравления. Автоматический шлагбаум вальяжно поднялся вверх, согнув свои механические локти в двух местах, и я крадучись выполз на Холборн.
