Наталья Лирник
АСИММЕТРИЯ
основано на реальных событиях
Вспоминай почаще. Опыт нанизывается, как бусинки.
Получится ожерелье, оно сделает тебя неуязвимой,
потому что ты видела все…
Анастасия Архипенкова,
«Синдром изоляции»
Пролог
Однажды в нашей гуманитарной общаге МГУ появилась гадалка. Приехала откуда-то с юга в гости к одной студентке и задержалась, увлекшись Москвой.
Слухи о том, что Вика гадает, быстро расползлись по философскому факультету. Всерьез к этому никто не относился, но любознательность – хорошее качество для интеллектуала, и недостатка в клиентах у гадалки не было.
У Вики были длинные черные волосы и тихий голос. Разложив для меня карты, она предсказала мне брак с брюнетом сильно моложе. Брюнета пообещала красивого, но злого, а сердцу моему в результате брака суждено было разбиться. Мне было девятнадцать, я была влюблена в блондина, за которого собиралась замуж, поэтому только посмеялась в ответ. А потом Вика взяла мою руку и нахмурилась.
– В сорок пять ты заболеешь. Тяжело, – она дотронулась до раздвоенного кончика моей до обидного короткой линии жизни.
– Чем?
– Не знаю. И чем кончится, не вижу. Но если ты выживешь, проживешь потом долго…
Глава 1
Приезжать на работу на машине – и радость, и наказание. Мне нравится рулить, но страшно бесит проблема с парковкой. Я ведущий редактор, но никакого закрепленного места на стоянке перед издательством у меня, разумеется, нет. Поэтому стараюсь приезжать пораньше.
Быстрым шагом иду от машины к проходной. Прикладываю карточку, чтобы отметить время. Поднимаюсь в лифте на свой шестой этаж, с наслаждением осматриваю пока еще пустой огромный офис. Блестящие поверхности столов, небрежно развернутые в разные стороны кресла на колесиках, бесконечные шкафы с книгами. Мое издательство. Лучшая работа в жизни. Я делаю книги в компании людей, которые так же, как я, одержимы чтением.
Включаю компьютер, засовываю палец в горшок с цветком и щупаю землю – пока не просохла. Переобуваюсь в любимые замшевые туфли на шпильке. Логинюсь в рабочей системе и завариваю в огромной кружке черный чай. К моменту, когда на соседнее кресло приземляется начальница Светлана Пална, я уже изучила данные по продажам книг и готова к ее вопросам.
– Все отлично, Свет, – в глаза я зову ее по имени, чтобы соблюсти видимость демократии. – План выполняем, и новая серия зашла хорошо.
Светлана Пална – моя ровесница. Она приехала из восточной братской страны и яростно штурмовала Москву, пока не добилась должности начальника отдела в крупнейшем издательстве России. Это значит, у нее есть стабильность и престиж, хотя зарплаты бывают и получше. Закрепленного места на парковке у шефини тоже нет, так что в этом мы пока равны. Я появилась в отделе Светланы Палны одной из первых и пережила многих уволенных. Мне помогает квалификация, умение искренне гореть работой и полное равнодушие к продвижению по службе. Выше меня в отделе – только она, и Ворона строго присматривает за моими мыслями, регулярно устраивая «разговоры по душам». Мы делаем вид, что дружим, но это не так. Она недоуменно щурится, когда я рассказываю что-то о своей жизни, и строго следит за тем, чтобы ставить свою фамилию в выходных данных всех книг, которые делаю я. «Руководитель отдела – Светлана Ворона». Фамилия гармонирует с ее блестящими черными волосами и прекрасно подходит для разговоров за спиной. «А что там наша Ворона?» – и мы с другими редакторами улыбаемся друг другу, делая вид, что ничего «такого» не сказали.
У Вороны глуховатый голос, спортивная осанка и всегда безупречно чистые стекла очков. Когда она недовольна, стекла блестят ярче обычного. Или это я придумываю? Сейчас стекла в обычном состоянии. Шефиня довольна. Ее правая рука (то есть я) пришла на службу раньше и прилежно трудится, готовясь к планерке.
Слава богу, интерес к работе мне подделывать не приходится. Иначе я бы, наверно, тронулась, сидя за соседним столом с таким живым сканером, как Ворона. До отдельного кабинета начальница пока не доросла – но мы все уверены, что ей это удастся.
Заполнять редакционный план – мой способ структурировать время и фантазировать о будущем. Здесь все, как я люблю: разнообразие тем и четкость процессов, но при случае все можно подвинуть и изменить. Книги, отправленные в типографию, книги в корректуре, книги, которые как раз сейчас верстают, которые только начали писать и даже те, которые лишь задуманы и в которых нет пока ни строчки – выстроены в таблицу, которая уходит в далекую перспективу. У книгоиздания непростые отношения со временем: выпуск одних книг похож на выезд пожарной команды по тревоге – бешеный темп, напряжение всех сил, приоритет скорости перед качеством. Так мы делаем книжный фастфуд, который хорошо продается на волне очередного модного тренда, а уже завтра будет никому не нужен. Зато другие книги издаем не спеша, а иногда двигаем по плану годами – «нестареющая классика» подождет. Я предпочитаю что-то среднее: без кадров из сериалов на обложках, но и без золотой вязи вокруг портретов классиков. Сверяясь с издательской системой, раскрашиваю ячейки плана в разные цвета: тексты отредактированы, обложки заказаны, договоры заключены. С особым наслаждением вношу в пустые поля названия будущих серий, которые придумала сама. Это будут небольшие, интересные, изящно оформленные книги, их напишут талантливые авторы и купят женщины, похожие на меня. Наверно, в моем возрасте положено планировать уже более фундаментальные вещи. Но у меня дальше этой экселевской таблицы дело не идет. Мой книжный план надежен, но гибок, на него я могу опереться и равняться. Книги, в отличие от людей, не подводят и не ранят – это я усвоила с детства.
