Гарет Лин Пауэлл
Родился в 1970 году в Великобритании, живет и работает в Северном Сомерсете. Он изучал писательское мастерство в Гламорганском университете и приобрел популярность как ведущий и оратор на литературных собраниях и конвентах по всей стране. Триллер Пауэлла «Ack-Ack Macaque», написанный в жанре альтернативной истории, получил в 2013 году премию Британской ассоциации научной фантастики (BSFA), дал два продолжения, а в 2016-м был включен в шорт-лист японской премии «Seiun Awards» как лучший переводной роман. Рассказы Гарета публиковались во множестве журналов и антологий, а его рассказ «Ride the Blue Horse» вошел в шорт-лист премии BSFA за 2015 год.
Помимо художественной литературы, Гарет приложил перо к серии британских комиксов «2000 н. э.», он сочиняет тексты песен для инди-электро-группы, пишет статьи и обозрения для «The Irish Times» и «SFX».
* * *
– Я почти добралась.
Мое восхождение на вершину началось еще в предутренней мгле. Тонкие пальцы ветров пустынного Высокогорья норовили сорвать с меня накидку. Спасаясь от вихрей песка и пепла, я обмотала рот и нос шарфом, а для защиты глаз от слепящего света надела темные очки.
– Знаю, – прозвучал через имплантат в правом ухе голос «Злой Собаки». – Отслеживаю твою позицию и жизненные показания.
В ее тоне я расслышала нетерпеливые нотки, но ответить не хватило дыхания. Храмы Высокогорья стояли на внушительной столовой горе, возвышавшейся над засушливой равниной, и единственная дорога к ним вела по высеченным в ржавой скале ступеням.
– А все-таки, мне кажется, быстрее было бы высадить тебя прямо на плато, – добавила «Собака».
– Ха! Запрещено, ты же в курсе.
За тысячелетия суховей, песок и бесчисленное множество ног – не только человеческих – отполировали каменную лестницу. У меня от подъема уже горели мышцы и легкие.
Между двумя трудными вдохами я выговорила:
– Кроме того, тогда весь смысл пропадает. Восхождение по склону усиливает переживание.
Путь занял три часа. Накануне я заночевала в палатке у подножия и вышла в зябких предрассветных сумерках, чтобы достичь вершины, пока полуденный зной не добавил мне жару.
– Тебе виднее, – буркнул корабль.
Среди известных людям памятников иных цивилизаций храмы Высокогорья были одними из старейших и считались бесценным духовным и археологическим сокровищем. Но я так высоко лезла не только затем, чтобы полюбоваться на стены из выщербленного песчаника.
Я отстегнула и сбросила рюкзак. Рядом с этими допотопными руинами собственные проблемы представлялись мне мелкими и преходящими, а волнения – напрасными и пустыми. Присев на корточки возле рюкзака, я достала из бокового кармашка черную розу на длинном стебле. Шелковистые лепестки затрепетали на ветру.
– Еще пара шагов налево, – подсказала «Злая Собака».
Она сейчас бездельничала на парковочной орбите в сорока тысячах километров над пустыней, но ее датчики позволяли разглядеть и разметить поверхность с микронным разрешением.
Я чуть сдвинулась в сторону.
– Здесь? – И посмотрела под ноги.
Пятнадцать лет назад, когда война Архипелаго только разгоралась, на этом месте при защите спуска по огромной каменной лестнице была убита сержант-канонир Грета Новак. Тактические компьютеры, мониторившие ход боя, сохранили ее точную позицию в момент смерти. Но полтора десятилетия спустя не осталось никаких примет, ни пятнышка на голых, выскобленных ветром камнях.
– Ты уверена? – усомнилась я.
– Уверена.
– Хорошо.
Я достала из кармана портрет Джорджа Уокера, бывшего медика «Злой Собаки». Он погиб при попытке спасти экипаж сбитого корабля-разведчика. В тот раз я пренебрегла оценкой опасности местной фауны, а он заплатил за мою оплошность жизнью.
Рукавом я стерла со стекла пылинки и следы прикосновений. Старинная рамка из литого серебра казалась достаточно тяжелой, чтобы ее не сдуло высотными вихрями. Фотография была сделана в лазарете «Злой Собаки» во время войны Архипелаго – до того, как корабль подал в отставку и присягнул Дому Возврата. Джордж в ярко-оранжевом комбинезоне военного медика выглядел на снимке моложе, чем я его помнила. Волосы еще не совсем поседели, морщины не такие глубокие. Но его улыбку нельзя было не узнать.
